Северная Африка в IV—V веках - [3]
Вопрос о судьбах классической культуры и латинского языка в Северной Африке, несомненно, заслуживает изучения, но это не означает, что можно подменять этим вопросом всю проблему перехода от античности к средневековью, которая прежде всего является проблемой социально-экономической истории.
Тенденция к идеализации римского господства в Африке нередко ведет к игнорированию острых классовых противоречий и проникновению в историческую литературу предвзятых схем, находящихся в серьезном противоречии с фактами. Так, Ш. Сомань [13] в своих работах в неоправ-{8}данно розовых тонах рисует юридическое и экономическое положение африканских колонов и отрицает социальную и антиримскую направленность выступлений трудящихся слоев, Хейвуд объясняет эти выступления чисто религиозными мотивами [14], а Уормингтон вообще отрицает наличие «сколько-нибудь глубоких антиримских настроений среди туземного населения».
При таком подходе к вопросам социальной истории, разумеется, трудно дать в какой-либо мере убедительное объяснение причин падения римского господства. Уормингтон, характеризуя упадок Римской Африки в V в., ссылается на «неодолимые трудности», с которыми столкнулись императоры этого времени, но в чем эти трудности состояли, не разъясняет [15]. Каркопино видит причину упадка римской цивилизации в нежелании римлян колонизовать менее доступные районы, что обусловливало проникновение на их территорию нероманизованных берберов [16]. Ссылки на те или другие особенности политики Поздней империи преобладают и в других работах, где так или иначе ставится данная проблема. В то же время современные западные авторы отказываются видеть какие-либо иные последствия падения римской власти, кроме вытеснения «цивилизации» «дикостью». В социально-экономическом строе Вандальского королевства они не усматривают сколько-нибудь серьезных отличий от отношений, господствовавших в Римской Африке позднего периода и дают весьма одностороннюю интерпретацию аграрным документам конца V в.
Важно вместе с тем отметить, что в последнее время у некоторых западноевропейских историков начинают обнаруживаться признаки несколько иного подхода к основным проблемам истории Римской Африки. Особый интерес в этом отношении представляет упомянутая выше работа Ж.-П. Бриссона. Автор ее подчеркивает эксплуататорский характер экономических отношений в африканских провинциях и критикует в связи с этим взгляды Соманя на африканский колонат. Он отчетливо понимает социальную природу антиримских религиозных движений и отказывается видеть в них лишь отражение этнических {9} противоречий. Заключение Бриссона, что вандалы нашли в Африке «ситуацию, уже созревшую для политической автономии по отношению к империи», свидетельствует о том, что его объяснение причин падения римского господства в Северной Африке отличается большей глубиной, чем у его предшественников. Книга Бриссона показывает, что и на Западе тенденциозная идеализация римского владычества в Африке начинает наталкиваться на определенное сопротивление [17].
К середине III в. н. э. Северная Африка представляла собой в экономическом отношении одну из наиболее развитых областей Римской империи [18]. Широкое развитие зернового хозяйства, а также культур оливок и винограда прочно закрепило за ней положение важнейшего источника сельскохозяйственных продуктов в западной половине империи. Рост сельскохозяйственного производства в I—II вв. сочетался с интенсивным развитием городов, представлявших собой в социальном отношении коллективы средних и мелких муниципальных землевладельцев [19]. Городское землевладение было тесно связано с рабством — к началу III в. рабовладельческая вилла стала типичной формой хозяйства в африканских провинциях. Вместе с тем на землях императора и сенаторской знати широкое распространение в I—II вв. получил другой тип хозяйственной организации — крупное имение, обрабатывавшееся колонами и обычно сдававшееся в аренду съемщику-кондуктору. По мере расширения возделывавшейся территории, захваченной у туземных племен, обе эти формы проникали во все новые районы. Однако и древние местные формы социально-экономической организации не были целиком вы-{10}теснены римским завоеванием. Даже в пределах римских границ, в горных районах Мавретании и Нумидии, сохранялись поселения берберских племен, живших еще в значительной мере в условиях родоплеменного строя. В целом внутренние отношения в африканских провинциях представляли собой весьма сложную и пеструю картину. Экономический расцвет достигался здесь ценой эксплуатации различных категорий тружеников: рабов, колонов, туземного берберского населения, сгоняемого с лучших земель или используемого как рабочая сила в имениях. На плодородной африканской земле сталкивались интересы различных групп господствующих классов: сенаторской аристократии, куриалов, военных слоев. Каждая из этих групп обладала в африканских провинциях достаточно сильными позициями и была кровно заинтересована в их защите и расширении. Кроме того, благодаря своему экономическому значению Африка составляла один из важнейших элементов прочности римской императорской власти в Риме и Италии.
