Север и Юг - [13]

— Врачевателя сын?

— Врачевание — дело семейное, — сердито ответил Монор и отвернулся, не желая больше разговаривать.

Эстра свернул свиток, чувствуя, что дальше будет только тяжелее.

«Надо было всё же котомку собрать заранее».

— Ну что ж… Игим! — окликнул он мастера. — Подойди ближе. И внучку свою приведи. Это ведь твоя внучка на пороге сидит? Рейна?

— Да, — просто сказал мастер, тяжело поднимаясь на ноги. Трубка у него погасла, но он даже не заметил. — Но не о ней речь. Скажи лучше, ты нашел средство от мертвоходцев?

— Нашёл. Но прежде, чем я говорить буду, вы скажите, что сходка решила. Принимаете мои условия?

Монор сплюнул на землю.

— А куда деваться? Завтра, вон, будем дом Гааны жечь, кому ж охота следующим быть.

— Ты гонор-то попридержи, — посоветовала Огита и подтвердила: — Сходка решила — условия принять. Рассказывай теперь, как мертвоходцев отвадить.

Эстра усмехнулся и поймал взгляд Игима.

— Очень просто. Надо всего лишь устранить то, за чем они приходят.

Воцарилась мёртвая тишина, и в этой тишине отчетливо было слышно, как стукнулась о порог трубка Игима, выпавшая из ослабевших пальцев.

— Устранить?

— Вывести из поселения, — уточнил эстра, любуясь на перекошенное лицо мастера. Зрелище это почему-то одновременно и злило, и было приятным. — А ты что подумал, Игим? Что я предложу твоё сокровище здесь казнить? О чём ты сам думал, когда позволил своей дочери залезть в постель к киморту? Или забыл о том, кем был твой отец?

Мастер притянул к себе Рейну, поглаживая её по голове — механически, не осознавая, что делает.

— Не твоё дело, эстра.

— А твоим оно быть перестало, когда ты решил от кимортов спрятать то, что им принадлежит, — негромко произнес эстра, но слова его услышал каждый.

Шепотки, вопросы, недоуменные восклицания — всё это становилось громче и громче, и уже даже не было слышно, как оправдывается Игим и что выговаривает отчаянно Монор красивой черноволосой женщине, прячущей лицо в ладонях.

— Что-то ты загадками объясняешься, странник, — перекрыл чей-то зычный голос прочие звуки. — Ну-ка, сознавайся, что у вас с Мастером за спор.

— Спор о том, что всех здесь касается, без исключения, — в тон ему ответил эстра. — А Игим, видно, давно ждал, что за его сокровищем явятся, раз и не думает отпираться. Вы думаете, почему мертвоходцы семь лет назад в ваше поселение зачастили? — Голоса как отрезало. — Да только потому, что Рейне исполнилось четыре года — вышел срок, дремлющее наследие пробудилось. В четыре года ребенок киморта перестаёт быть человеком — и становится кимортом.

— Она не обязательно должна была кимортом становиться, — хрипло прошептал Игим в полной тишине. Всхлипнула черноволосая женщина, утыкаясь в плечо Монору. — Я не стал кимортом, потому что моя мать простым человеком была, и дочери мои над морт власти не имеют, так кто же знал, что Рейна… — и он осекся, встретившись взглядом с эстрой.

— Не знал? Неужто? А может, ты наоборот, надеялся, что дитя кимортом будет? Нелегко, верно, такой богатый раймовый сад в порядке содержать. Если что-то с помощью морт создано, то без морт оно исчезнет — так же и сады вокруг, да? А твоих игрушек с мирцитом надолго не хватает, да и дороги они.

Глаза у Игима сделались злыми. Он тяжело выдохнул, комкая рубашку на груди.

— Не тебе судить, странник без дома, без родного очага.

— Зато твоим соседям, Игим, судить — в самый раз. Слушайте, добрые люди! Рейна, которую Монор в список вносить запрещал — не его дочь. Она дитя Миргиты и странника-киморта, который гостил у вас двенадцать лет назад. Было ведь такое?

— Было-было! — кто-то крикнул. — Сады занедужили, вот и пришлось киморта звать, серебром платить.

— А он у нас до самой зимы прожил!

— И постель ему в доме у мастера стелили!

Все опять загалдели и утихли лишь тогда, когда Огита прикрикнула. Тогда эстра продолжил:

— Что ж, рождение ребёнка — благо, а рождение киморта — вдвойне. А то, что Монор настолько любит свою жену, что чужую дочь взялся как родную воспитывать — и вовсе подражания достойно. Плохо лишь то, что девочку вовремя кимортам не отдали. Ты, Игим, — обернулся он, — конечно, хороший мастер. Может, лучший в этих землях. Кто бы ещё сумел такую ограду придумать, что тянула бы излишки морт из девочки, чтобы ей было не до свершения чудес? Да только морт всё равно слишком много, и она будит покойников в округе, превращая их в мертвоходцев. И знаешь что, Игим? Дальше будет только хуже. И однажды настанет момент, когда твоя Рейна сама сбежит к тем, кто ей ближе кровных родственников. Хорошо, если попутно она всё поселение с лица земли не сотрёт. Бывало и такое.

Последние слова эстры потонули в криках.

— Игим, странник правду говорит?

— Больно складно выходит!

— То-то они девчушку никогда одну играть не пускали!

— Ух, бесстыжая…

— Что ж ты, Миргита, дочку-то кимортам не отослала? Авось та выучилась бы — и к нам вернулась!

— Так это из-за неё мой сын погиб? Пустите меня, я ей накостыляю! Огита, уйди с дороги, старая кобыла!

— И я, и я видела, как Рейна в дом к Гаане ходила, а когда родичи её не впустили — на пороге разревелась! И ревела, пока Игим её не забрал!