Севастопольские записки - [52]
За Керчью последует удар и по Севастополю. Надежды на соединение с Крымским фронтом оказались иллюзорными, и мы пересматриваем планы отражения возможных штурмов, проверяем глубину обороны и, пока есть время, принимаем все меры к лучшему инженерному оборудованию своих позиций.
Бойцы тоже понимают сложность складывающейся ситуации. Правда, не так отчетливо, как мы, штабные командиры. Но и у них и у нас еще теплится искра веры в поворот к лучшему. Только бы ее не погасили действия керченских военачальников.
Весь день 16 мая работники оперативного отдела и штаба артиллерии армии проверяли на местах готовность к отражению штурма. Ночью я побывал в Бельбекской долине в нашем боевом охранении. Днем туда не попасть — снайперы мигом поймают на мушку.
Оборона у нас прочная, ее с ходу не возьмешь. Вместе с майором Пустовитом обошли передний край 172-й дивизии (командир полковник И. А. Ласкин, комиссар — бригадный комиссар П. Е. Солонцов). Обменивались мнениями о керченских делах.
Командарм вместе с начальником артиллерии генерал-майором Рыжи и офицерами штаба также был в войсках с утра до ночи.
Готовимся к худшему: до нас дошли сведения, что там (имеется в виду Керчь) принимаются меры к эвакуации. Да, нам совсем грустно. К тому же немцы каждый вечер передают на русском языке через громкоговорители реляции о своих победах под Керчью с убийственной характеристикой событий. Как будто бы все уже кончено. Масса пленных, масса трофеев. Взята Керчь. Как плохо мы чувствовали себя.
20 мая над нами появились фашистские бомбардировщики и не в одиночку, а группами, чего давно не было. Бомбят город. Наши летчики ведут воздушные бои. Есть сбитые самолеты с обеих сторон. Удивляешься мужеству и геройству морских летчиков, самоотверженно бросающихся на фашистских стервятников. Мы были свидетелями, как наш старенький самолет ринулся на «юнкерс» и сбил его.
Нам уже не на кого надеяться, только на самих себя. В очередном штурме Севастополя будет участвовать вся армия Манштейна. Это ясно и младенцу.
Наши радисты перехватили открытый разговор на русском языке. Кто-то говорил кому-то: «Давайте баржи на Еникале». Собственно это был не разговор, а настоящий крик о помощи.
С фронтом связи по-прежнему нет. Да и может ли она теперь быть? Там все разговоры идут уже в открытую. Все требуют плавсредств.
Самолеты врага еще сбросили листовки. Немцы ставят условия капитуляции, угрожая такой же расправой, какую они учинили над армией Крымского фронта.
22 мая состоялось заседание Военных советов флота и армии. На нем присутствовали начальники родов войск и служб, командиры и комиссары соединений, а также руководители севастопольских городских партийных и советских организаций. Вели его вице-адмирал Ф. С. Октябрьский и дивизионный комиссар Н. М. Кулаков. Они дали оценку сложившейся обстановке в Крыму. Перед войсками, партийными организациями была поставлена задача укреплять и дальше оборону города, готовиться к новым тяжелым боям. Очевидно, предстоит новое наступление врага, которому будут предшествовать мощные артиллерийские и воздушные налеты. Кроме того, не исключена возможность, что противник во время наступления выбросит воздушные и морские десанты.
Анализ обстановки был дан подробный — о характере и направлениях ударов врага, о его возможностях для наступления. Одновременно были даны указания, что делать каждому роду войск на каждом участке фронта.
После объединенного заседания Военных советов состоялись совещания в частях Приморской армии. 24 мая Петров отдал директиву, в которой говорилось: «Всемерно укрепив позиции средствами противотанковой обороны и инженерного усиления на всю глубину боевых порядков войск, разбить противника перед передним краем занимаемого передового оборонительного рубежа… В случае прорыва противника на одном из направлений удерживать и уничтожать его силами и средствами дивизий и бригад, крупный десант уничтожать в воздухе и на земле артиллерийским огнем, пехотой и танками армейского резерва».
Этой директивой были распределены силы всей армии, поставлены задачи перед секторами. Так, комендант 3-го сектора генерал Коломиец должен был организовать оборону в прежних разгранлиниях и не допускать выхода противника к Северной стороне города, не допускать в районе сектора высадки морского десанта, укрепить в инженерном отношении рубеж на Мекензиевых горах.
Соответствующие задачи получили остальные коменданты секторов. Подготовка к обороне велась по всем родам войск, управлениям. Координировались действия с флотом и береговой обороной, склады и тыловые учреждения из города эвакуировались в штольни, убежища, зарывались в землю.
Эта директива была отправной в подготовке войск к отражению третьего штурма. Армия приводилась в состояние повышенной боевой готовности, были созданы запасные командные пункты. Усиленными темпами началось сооружение новых дотов и дзотов, минировались передний край и глубина обороны — было дополнительно выставлено 5 тысяч противотанковых и 25 тысяч противопехотных мин.
Город тоже активно готовился к битве. Была объявлена мобилизация на фронт коммунистов и комсомольцев, а фактически все, кто способен владеть оружием, становились в ряды бойцов, шла эвакуация детей и женщин.
