Севастопольская страда - [3]

Приезд Мехлиса на фронт сильно всколыхнул генеральское сообщество. Его боялись, его ненавидели, но выполняли все его требования и больше, ни на одном фронте, не было массовой сдачи в плен, с развернутыми знаменами и полковой музыкой.

Трудно дать однозначную оценку этому человеку. Он не был добрым и отзывчивым куратором, который только журил и трепал по головке провинившегося человека. Главным его мерилом всегда было дело, которое поручало ему государство и ради его выполнения. Будучи продуктом своей эпохи, он требовательно спрашивал с каждого и в первую очередь с самого себя.

Ему невозможно было понравиться или угодить. К лести он был глух, а праздных болтунов и любителей громких рапортов и праздничных отчетов терпеть не мог. Ему можно было только показать себя с хорошей стороны в деле, не раз и не два, и только тогда Мехлис был готов поддержать человека, поручиться за него своим комиссарским словом.

Столкнувшись с ужасающим положением в командной среде Красной Армии в июне сорок первого года, когда выяснилось, что все заверения наркома и начальника Генерального Штаба РККА сильно разняться с истинной, он не опустил руки. Не застрелился и не пустился в бега, а попытался хоть как-то исправить сложившееся положение.

Будучи далеко не глупым человеком, он отлично понимал, что одними репрессиями дело невозможно исправить. Один раз, хорошо встряхнув красный генералитет в начале июля сорок первого, он больше никогда не настаивал перед Сталиным о повторении этого. Ни после Киевской катастрофы, ни после трагедии Вязьмы и Таллина, массового наказания среди провинившихся генералов не было.

Как правило, взыскания получали единичные представители верховного командного сословия, в виде понижения в звании и должности, с отправкой на фронт. Мехлис, как и Сталин видели исправление безграмотного командования в выдвижении новых командиров, способных на равных сражаться с врагом. За спиной, которого была вся Европа и его офицеры и генералы имели большой серьезной военный опыт, в отличие от выдвиженцев Гражданской войны.

Такие командиры, несомненно, были. Их характер и навыки выковывались в жестоких боях с противником. Их нужно было только разглядеть, подставить плечо, и помочь сделать шаг в нужном направлении. И чем скорее это сделать, тем будет лучше всем.

Как заместитель наркома обороны он был в курсе всех военных удач и неудач огромного фронта раскинувшегося от Белого моря до Черного моря. Тщательно просматривая их, он «брал на карандаш» и записывал в специальный блокнот тех, на кого стоило обратить внимание в плане роста.

В числе заинтересовавших Мехлиса людей был и генерал Рокоссовский. Его, заместитель обороны запомнил ещё по Смоленскому сражению и мог убедиться в правильности своих суждений во время битвы за Москву.

С начала сорок второго года Лев Захарович был направлен представителем Ставки в Крым, где удачно высадившийся советский десант, никак не мог пробиться к осажденному немцами и румынами Севастополю.

Прибыв на место, он быстро определил причины неудачи, настоял на выделение Крыма в самостоятельный фронт из общего Северо-Кавказского направления. Шаг был правильный и очень своевременный, но ожидаемый успех так и не наступил. Командующий фронтом генерал Козлов явно не справлялся с должностью командующего фронтом.

Так из-за того, что в освобожденную от немцев Феодосию не были своевременно доставлены средства ПВО, от огня вражеской авиации серьезно пострадал крейсер «Красный Кавказ». На освобожденной территории Крыма не было организованно ни одного медицинского госпиталя и всех раненых приходилось отправлять морем на Кубань. Высадившиеся в Крыму соединения 51-й и 44-й армий плохо координировали свои действия, из-за чего наступательный порыв десанта пропал впустую, и началась затяжная позиционная война.

Любая война не бывает без ошибок и генерал-лейтенант Козлов не был застрахован от них как любой другой советский генерал того времени. Однако совершая плохо продуманные и плохо подготовленные действия, он не стремился сделать надлежащие выводы из постигших его неудач.

Более того, он всячески сопротивлялся действиям Мехлиса по наведению порядка в войска фронта, дела все, о чем говорил представитель Ставки что называется «из-под палки».

Больших трудов стоило Льву Захаровичу добиться переноски штаба фронта из Тбилиси, откуда Козлов совершал руководство войсками в Крым. Только вмешательство Сталина, заставило командующего покинуть тихую и уютную столицу Грузии и отправиться в Керчь, где каждый день можно было угодить под бомбежку или артобстрел.

Столь напряженные отношения между комфронтом и представителем Ставки не могли закончиться ничем хорошим и предпринятое, Крымским фронтом наступление в конце февраля закончилось безрезультатно. Войска фронта не смогли прорвать оборону врага на всю его глубину, несмотря на отдельные успехи в начале операции.

И если постигшую его неудачу, Козлов объяснил не укомплектованностью дивизий, усталостью личного состава и малым количеством артиллерии и танков, то Мехлис напрямую обвинил его в неумении руководить войсками.