Севастопольская страда - [25]

— Я намерен немедленно оповестить товарища Сталина о возникших у нас с вами разногласиях, и убежден, что они получат справедливую оценку, товарищ командующий фронтом — пригрозил Мехлис, оставляя собеседнику лазейку к почетному отступлению, но тот её не принял.

— Это полное ваше право, товарищ заместитель наркома — отрезал комфронта и Мехлис пулей вылетел из комнаты для совещаний.

Полностью уверенный в своей правоте и своих возможностях, он отправился на пункт связи и по прямому проводу связался с Москвой, с приемной кабинета генсека. Поздоровавшись с Поскребышевым, он попросил соединить его со Сталиным и получил твердый отказ. В кабинете у Верховного находились представители американского государственного департамента, и Сталин приказал его ни с кем не соединять.

Зная как важны для вождя переговоры об открытии второго фронта, и с какой неохотой западные союзники шли на обсуждение этой проблемы, Мехлис не стал настаивать. Он только попросил Поскребышева напомнить вождю о своем звонке и сказать, что он все время будет у аппарата.

Терпения и выдержки у Льва Захаровича хватило на два с половиной час, после чего он вновь позвонил в Кремль и вновь Поскребышев отказался соединять его с вождем.

— Сейчас у него маршал Тимошенко, член военного Юго-западного фронта товарищ Хрущев и генерал-лейтенант Малиновский. Обсуждают приготовление наступательной операции фронтов — доверительно поделился с Мехлисом секретарь, намекая на то, что обсуждение будут долгими.

— Но у меня тоже важное сообщение для товарища Сталина — стал кипятиться Мехлис, но Поскребышев, деликатно, но твердо прервал его.

— Я вкратце уже доложил товарищу Сталину о возникших у вас проблемах, товарищ Мехлис. Иосиф Виссарионович в курсе.

— Это хорошо, что он в курсе, но мне нужно срочно обсудить вопрос по поводу самовольного решения генерала Рокоссовского об отводе войск. У меня тут время не ждет — настаивал армейский комиссар, но секретарь был неумолим.

— Иосиф Виссарионович сказал, что обсудит этот вопрос с маршалом Шапошниковым и обязательно вам перезвонит. Ждите — наставительно промурлыкала трубка и дала отбой.

Столь важный для Мехлиса разговор состоялся лишь в начале третьего, когда приказ об отводе армий на Турецкий вал давно ушел в войска и от Казакова уже поступили первые донесения о начале его выполнения.

И вновь заместитель наркома не узнал своего начальника. Сталин был явно уставшим от длительных переговоров и обсуждений, поэтому, когда Мехлис стал ему докладывать о положении дел, он неожиданно его прервал.

— Ставка в курсе ваших дел, товарищ Мехлис. Нам с маршалом Шапошниковым известны разногласия, возникшие между вами и командующим фронтом генералом Рокоссовским. Мы уже говорили с ним и получили исчерпывающее объяснение, — Сталин замолчал и это молчание, вселило во Льва Захаровича горячую надежду в признании правоты его позиции, но эта надежда оказалась напрасной. Следующие слова вождя в пух, и прах разнесли все его ожидания.

— Очень плохо, что три армии не смогли удержать столь небольшой промежуток фронта, — сокрушенно вздохнул вождь, — но будем исходить из существующих реалий того, что пока мы ещё не можем драться с немцами на равных. Поэтому, в сложившихся условиях, разумнее будет отвести войска за Турецкий вал и занять за ним жесткую оборону. Необходимо превратить Керчь в такую же крепость как Севастополь и сделать все, чтобы удержать этот важный для нас плацдарм. Вам все ясно, товарищ Мехлис?

Прильнув ухом к трубке, старый большевик не узнавал голос Сталина. Возможно, в том вина была усталости и напряжения последних дней, но вместо прежнего понимания, Мехлису показалось, что в последнем вопросе вождя затаился скрытый упрек в неудачных действиях фронта.

— Если вы считаете, что я плохо справляюсь с обязанностями представителя Ставки, то я готов покинуть свой пост, товарищ Сталин, прямо сейчас — горячо заявил Лев Захарович, чем действительно рассердил вождя.

— Мне совершенно не понятна ваша позиция, товарищ Мехлис. То вы бьете в барабаны наступления, то при первых серьезных трудностях заговорили об отставке. Вас Ставка послала в Крым для того, чтобы вы помогали товарищу Рокоссовскому всеми силами и возможностями своего высокого положения, а вы вместо этого занимаете позицию обиженного человека. Она очень удобна, но насквозь гнилая, недостойная коммуниста и представителя Ставки. Сейчас командующему фронтом как никогда нужна его поддержка и помощь, а он собирается уйти в сторону! — возмутился Сталин и от высказанных в его адрес упреков, Мехлису стало легче.

— Есть оказывать всестороннюю помощь командующему фронтом, товарищ Сталин — радостно отрапортовал Лев Захарович.

— Вот это другой разговор, — буркнул Сталин, — Ставку очень беспокоит, как пройдет отвод войск на Турецкий вал. Как бы, не был хорош командующий фронтом, но есть большая вероятность, что может повториться картина, что произошла в сентябре прошлого года под Киевом. Ставка поручает вам проследить за отводом и доложить о результатах. Если мы потеряем Керчь, то потеряем и Севастополь, и весь Крым в целом. Вам это должно быть известно лучше других.