Севастопольская девчонка - [2]
Но тетя Вера тоже начала подниматься. Не могла же она, в самом деле, оставить меня в покое!
Я остановилась у двери. Голос у нее такой, что ее, с балкона в трех соседних квартирах будет слышно. А того, что говорит, тетя Вера никогда не стесняется.
С нашего балкона, если смотреть направо, бухта, как на ладони, видна. Когда корабли выходят на учение, кажется, что матросов у лееров в лицо различаешь — так все близко. Но если не выходить на балкон, а смотреть вот так, через стекла в двери, прямо, то перед глазами только одна рыночная площадь. Большая. Вся залитая чистым асфальтом. С двумя застекленными павильонами и длинными крытыми рядами.
Ненавижу рынок.
— Тетя Вера, — сказала я, — я знаю: провалилась — сама виновата. Но я не пойду в физкультурный. Пусть Лена одна едет.
— Да почему же не хочешь! — встрепенулась тетя Вера, и три ее подбородка колыхнулись в поступательном движении от верхнего к нижнему. — Ты же спорт любишь!
— Люблю… — я была такой серьезной, какой была только раз в жизни: два часа назад, в институте, когда уже поняла, что не успею решить эту дрянную задачу с биномом Ньютона, но все торопилась и все надеялась. — Понимаете, тетя Вера, спорт — это все-таки игра. Я ничего не говорю — пусть другие, как хотят, поступают. Но мне, что в физкультурный идти, что никуда не идти — все равно. Не убеждайте маму. Она сегодня и так расстроится из-за меня.
Сказала и пожалела. Сразу пожалела, что говорила с ней серьезно. Мои слова заставили ее лишь всю насторожиться и подобраться, как случайная пристрелка настораживает противника. Я поняла, что теперь она внутренне вооружается и на каждое мое слово скажет маме десять своих. Она убедилась, что на балкон я не выйду, и уселась по-прежнему плотно — охнули пружины дивана.
За что я ненавижу рынок, так это за то, что сюда сплошным потоком идут и идут одни женщины. Мужчины редко бывают, так, один на сто. Никому в жизни не приходится так часто выгадывать, выторговывать, экономить, сохранять копейку, как женщинам. И никто не прогадывает, не теряет в жизни так много, как они.
— Ладно, я тебе зла не желаю, — вдруг искренне сказала тетя Вера. Честное слово, искренне. У нее даже лицо в эту минуту стало другим. До этого все в нем было что-то себе на уме. Теперь же стало добрым и открытым. Я, наверное, сама — дрянь. Право, так. В ту минуту, когда я услышала эти слова: «Я тебе зла не желаю», — у меня даже в сердце кольнуло.
— Иди и ты на факультет лечебной физкультуры, курортологии, — согласилась тетя Вера. — Будешь курортным врачом, сама жизнь проживешь, как кот в масле, и отец с матерью к тебе будут каждый отпуск ездить. Я сначала, сама знаешь, как за Лену расстроилась. А как узнала про этот институт, да про этот факультет, думаю: вот счастье-то, что Лена провалилась.
Я отвернулась. Но через стекло только и виден был все тот же рынок. Противно…
Понимаете, торгуется…
Врач-курортолог в представлении тети Веры — это «мозговая косточка», из-за которой не стыдно хоть всю очередь надуть. Знаете, почему она говорила: «А ты на основной факультет пойдешь?» — Это она отводила меня от лечебного факультета, старательно отводила. Конечно, знай она, что одна такая «мозговая косточка» наверняка ее Ленке достанется, вторую она, чем чужим, лучше бы мне отдала: как-никак двоюродная племянница. Ну, а вдруг на нас с Ленкой придется одна «мозговая косточка»! Тогда как? Ведь училась-то я всегда лучше Ленки.
Это ей Ленку одну страшно отпускать. Ленка уедет и письма не напишет. У Ленки это запросто. К тому же Ленка ни один экзамен без моей помощи не сдавала.
Вот тетя Вера теперь и торгуется со мной. Не удалось взять по дешевке — добавила мне рубль. Тычет этим рублем под нос, в глаза; разнюхай, мол, рассмотри, разгляди.
Представляете, как она будет маму убеждать, если она для меня даже лечебного факультета не пожалела!
— Эх, Женька, Женька, — говорила тетя Вера, делая вид, что она не злится. Но я-то видела, что она злится. — Чтобы быть строителем, надо иметь призвание. Без призвания не помотаешься целый день на солнце, в жаре, в пыли, в цементе. А чтобы быть курортологом, нужно не призвание, а всего-навсего счастье. Ты, Женька, еще дура. Все мы в семнадцать дураки…
— Сомневаюсь… — буркнула я.
— В чем? Что курортологом…
— Нет! Что в сорок пять мы всегда умнее, чем в семнадцать. Бывает так, бывает иначе. По всякому бывает…
У тети Веры даже глаза остановились. Как будто она смотрела-смотрела на меня целый час, а увидела только в эту минуту.
— Тетя Вера… — решилась я… — ну, пожалуйста… ну, мне одной побыть хочется. Не каждый же день в жизни проваливаешься на экзаменах!
— Выгоняешь? — изумилась тетя Вера. И три ее подбородка опять колыхнулись в том же поступательном движении от верхнего к нижнему.
Вот попробуй объясни что-нибудь!
Разжались и прямо-таки вздохнули пружины дивана. Это тетя Вера поднялась. Она с достоинством донесла свое тело до двери. Но потом остановилась. Я знала: ей очень не хочется отступаться от меня. Взгляни я на нее сейчас повиноватее, она вернется, перевернет передо мной «рубль» другой стороной и опять начнет соблазнять. Я смотрела на нее и думала: буду я в сорок пять лет понимать то, что понимаю сейчас? Или уже нет?
Герой романа “Ветры Босфора” — капитан-лейтенант Казарский, командир прославленного брига “Меркурий”. О Казарском рассказывалось во многих повестях. Бою “Меркурия” с двумя турецкими адмиральскими кораблями посвящены исторические исследования. Но со страниц романа “Ветры Босфора” Казарский предстает перед нами живым человеком, имеющим друзей и врагов, мучимый любовью к женщине, бесстрашный не только перед лицом врагов, но и перед лицом государя-императора, непредсказуемого ни в милостях, ни в проявлении гнева.
О дружбе Диньки, десятилетнего мальчика с биологической станции на Черном море, и Фина, большого океанического дельфина из дикой стаи.
В своем новом произведении автор обращается к древнейшим временам нашей истории. Х век нашей эры стал поворотным для славян. Князь Владимир — главный герой повести — историческая личность, которая оказала, пожалуй, самое большое влияние на историю нашей страны, создав христианское государство.
Давно забытый король даровал своей возлюбленной огромный замок, Кипсейк, и уехал, чтобы никогда не вернуться. Несмотря на чудесных бабочек, обитающих в саду, Кипсейк стал ее проклятием. Ведь королева умирала от тоски и одиночества внутри огромного каменного монстра. Она замуровала себя в старой часовне, не сумев вынести разлуки с любимым. Такую сказку Нина Парр читала в детстве. Из-за бабочек погиб ее собственный отец, знаменитый энтомолог. Она никогда не видела его до того, как он воскрес, оказавшись на пороге ее дома.
Международный (Интернациональный) Союз писателей, поэтов, авторов-драматургов и журналистов является крупнейшей в мире организацией профессиональных писателей. Союз был основан в 1954 году. В данный момент основное подразделение расположено в Москве. В конце 2018 года правление ИСП избрало нового президента организации. Им стал американский писатель-фантаст, лауреат литературных премий Хьюго, «Небьюла», Всемирной премии фэнтези и других — Майкл Суэнвик.
«Сто лет минус пять» отметил в 2019 году журнал «Октябрь», и под таким названием выходит номер стихов и прозы ведущих современных авторов – изысканная антология малой формы. Сколько копий сломано в спорах о том, что такое современный роман. Но вот весомый повод поломать голову над тайной современного рассказа, который на поверку оказывается перформансом, поэмой, былью, ворожбой, поступком, исповедью современности, вмещающими жизнь в объеме романа. Перед вами коллекция визитных карточек писателей, получивших широкое признание и в то же время постоянно умеющих удивить новым поворотом творчества.
В детстве Спартак мечтает связать себя с искусством и психологией: снимать интеллектуальное кино и помогать людям. Но, столкнувшись с реальным миром, он сворачивает с желаемого курса и попадает в круговорот событий, которые меняют его жизнь: алкоголь, наркотики, плохие парни и смертельная болезнь. Оказавшись на самом дне, Спартак осознает трагедию всего происходящего, задумывается над тем, как выбраться из этой ямы, и пытается все исправить. Но призраки прошлого не намерены отпускать его. Книга содержит нецензурную брань.
Марк и Карен Брейкстоуны – практически идеальная семья. Он – успешный финансист. Она – интеллектуалка – отказалась от карьеры ради дочери. У них есть и солидный счет в банке, и роскошная нью-йоркская квартира. Они ни в чем себе не отказывают. И обожают свою единственную дочь Хизер, которую не только они, но и окружающие считают совершенством. Это красивая, умная и добрая девочка. Но вдруг на идиллическом горизонте возникает пугающая тень. Что общего может быть между ангелом с Манхэттена и уголовником из Нью-Джерси? Как они вообще могли встретиться? Захватывающая история с непредсказуемой развязкой – и одновременно жесткая насмешка над штампами массового сознания: культом успеха, вульгарной социологией и доморощенным психоанализом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.