Сети “Гринписа” - [3]

Вернёмся к собственно «основным направлениям». Как же «Гринпис» мог бы побороться за биоразнообразие? Тем, кто собаку съел в этом деле, известна отличная технология. Через давление на все слои общественной системы разорить «согрешившие» компании и выставить на улицу их рабочих, ничего не предложив взамен. В таком положении могут оказаться и норвежские китобои, и канадские дровосеки. При этом «экологов» мало интересует тот факт, что китобои из года в год — до полного запрета — следовали официально разрешённой норвежскими властями квоте, которая не превышала 0,04% от общего количества китов в Атлантике и Южном полушарии!

Не брезгуют «зелёные» и давлением на отдельных людей. Вопиющий случай, обошедший всю мировую прессу: по настоянию «экологов» в 1986 году из университета Флориды был уволен профессор Ричард Ламбертсен — «за исследования, требующие фрагментов тканей китовых органов», которые, по мнению знатоков из «Гринпис», были «научно не оправданными». То, что исследования профессора были направлены на идентификацию китовых болезней, не могло остановить шоу: так красочно смотрелись пролетавшие в небе лозунги над заполненными футбольными стадионами: «Университет Флориды! Прекратите убивать китов!» Подобные «методики», конечно, используются не только в Америке и не только против ученых-биологов.

Отдельного внимания заслуживают целые комбинации, которые «Гринпис» разыгрывал, чтобы добиться своей цели. Одна из таких классических схем была описана в журнале «Форбс». Суть её в следующем. Существует всеми признанная Международная китовая комиссия, основанная ещё в 1946 году странами, в которых ведётся китовый промысел, в основном Японией, Исландией, СССР и Норвегией. Цель её заключалась в том, чтобы упорядочить охоту и избежать непоправимых последствий. Страны-участницы платили ежегодно около 25 тысяч долларов и регулярно проводили ассамблеи. Всё шло хорошо, пока в дело не вмешались «гринписовцы». Воспользовавшись тем, что членом комиссии могло стать любое государство, они добились членства в ней государств-карликов типа Антигуа, Панамы и Сент-Люсии. А поскольку в этих странах китов отродясь никто не видел, представителями этих государств в комиссии стали «видные международные специалисты». Надо ли говорить, что таковыми неожиданно оказались «гринписовцы»? Только с 1978 по 1982 год в комиссии прибавилось шесть новых членов — это позволило в конце концов тремя четвертями голосов ввести с 1982 года полный международный мораторий на коммерческий китобойный промысел. Помимо этого, по утверждению журнала «Форбс», эта схема принесла неким аферистам миллионы долларов, включая отчего-то возросшие до 150.000 долларов ежегодные взносы.

Впрочем, на «основном направлении» Россия гораздо больше теряет не в китобойном промысле, а в лесозаготовительной отрасли. Один из последних скандалов в этой сфере разгорелся вокруг лесов Карелии. Тут «Гринпис» разошёлся не на шутку: при его непосредственном участии в республике в последние годы создавались Калевальский и Водлозерский национальные парки, причём аккурат на территории действующих леспромхозов, заготавливающих древесину на экспорт. Результат: рабочие остались без средств к существованию, государство лишилось своей части прибыли от несостоявшегося экспорта. Среди прочих объяснений «Гринпис» было и просто иезуитское: оказывается, экспорт леса не шёл на пользу Карелии, поскольку из-за него простаивали местные перерабатывающие предприятия!

* * *

ТЕПЕРЬ О ТОМ, КАК «Гринпис» борется против парниковых газов и токсичных веществ. Здесь философия организации всё та же: загрязнение окружающей среды — это не болезнь, не издержки, а грех, и его следует не лечить, не облагать налогом, а искоренять, — даже если это приведёт к закрытию целой отрасли. Вспомним, в какую грандиозную аферу вылилась борьба против фреоновых холодильников, объявленных главными губителями озонового слоя Земли. Сегодня уже не секрет, что вся эта кампания была инициирована одним крупным западноевропейским производителем бытовых приборов, который, перейдя на выпуск холодильников без фреона, вдруг обнаружил, что его продукция неконкурентоспособна. Попутно выяснилось, что одно извержение вулкана выбрасывает в атмосферу фреона больше, чем было изготовлено всем человечеством, и что озоновая дыра над Антарктидой вообще не зависит от человеческого фактора. А как волшебно звучали речи «научных экспертов» и «видных экологов», обвинявших во всех смертных грехах «чуму ХХ века» фреон и «преступных фабрикантов», его использующих!

На сегодняшний же день главный враг «передовых экологов всего мира» — изделия из ПВХ (поливинилхлорида). Европейская истерия вокруг ПВХ достигла такого уровня, что в середине этого года в Дании и Голландии правительства порекомендовали гражданам воздержаться от покупок игрушек из пластифицированного ПВХ, поскольку те выделяют «смертельно опасные» фталаты. Под давлением «зелёных» целый ряд производителей игрушек был вынужден снять свою продукцию с рынка. Вся эта кампания основывалась на гринписовских испытаниях подобных игрушек и на их выводах о том, что фталаты якобы вызывают рак печени и повреждение половых органов. Но это — явное передергивание фактов. Действительно, фталаты опасны — в продолжительных и больших дозах. Но реальное потребление фталатов почти в 1400 раз ниже того уровня, при котором у испытываемых крыс уже не наблюдалось отрицательного эффекта. Последний наступает в том случае, когда крысам давали дозы, эквивалентные 500 граммам в день для взрослого человека! Полкило фталатов на завтрак — это просто невозможно. Подобный уровень безопасности позволяет именно из ПВХ делать упаковки для донорской крови и плазмы. Немногие материалы на Земле пригодны для этого.