Сети города. Люди. Технологии. Власти - [80]
Притягательные тротуары Гринвич-Виллидж, наполненные сервисами и событиями, выполняют и другую важнейшую функцию: они «сводят вместе людей, не знающих друг друга частным, интимным образом и в большинстве случаев не желающих знать»[531]. Тротуары создают доверие между со-присутствующими на них через множество повторяющихся мимолетных контактов. Они становятся пространством «публичного равенства между людьми»[532] и позволяют достичь «чудесного равновесия между желанием жителей оберегать свою частную жизнь и их потребностью в том или ином объеме общения с окружающими, совместного веселья и помощи с их стороны»[533]. Эти параметры становятся базой для формирования насыщенной общественной жизни района.
Гибридный «тротуар» «Северной долины» отлично справляется с задачами, которые ставит Джекобс перед «хорошим» городским тротуаром. Так, здесь встречаются и «мимоходом» или целенаправленно помогают друг другу незнакомые и малознакомые люди. Застрявшая с утра в лифте Анна просит у соседей совета: «Всем доброго утра)) Застряла в лифте на [адрес]. Что делать? И были ли у вас такие случаи?))» и получает в комментариях номер диспетчера и предложения, как не грустить взаперти. Ее соседка Наталья, автомобиль которой застрял в сугробе, публично благодарит того, кто откликнулся на просьбу о помощи: «Разыскивается молодой человек, который помог откопаться и выехать красной KIA из нашего ужаса на [адрес] в районе 14.00! Без Вас я бы пропала! Если Вы тут есть напишите в личку пожалуйста». Полина, которая собирается в поход, просит соседей одолжить ей рюкзак в обмен на местную «валюту» – то есть шоколадку: «Соседи! Может кто одолжить, пожалуйста, с 10 по 12 июня туристический рюкзак на 50 л? В поход. За валюту, естественно». Подобные случаи взаимопомощи происходят постоянно: на страницах соседских групп «ВКонтакте» жители «Северной долины» «между делом проявляют заботу о жизни улиц… обращают внимание на все, что происходит. Если надо принять меры, они и их принимают»[534].
«Уличная новостная сеть»[535] жилого комплекса работает без перебоя, с той лишь разницей, что ее узлы находятся не в магазинах и заведениях, как это было в Гринвич-Виллидж, а (по большей части) на стенах районных групп «ВКонтакте». Ежедневно соседи обмениваются новостями о том, что происходит в «Северной долине», советуют друг другу материалы для ремонта и обсуждают, в каком магазине не стоит покупать хлеб, потому что одна из жительниц «только что в окно наблюдала картину, как мужчина выгружал лоток с хлебом. Опрокинул его на пол машины и весь хлеб руками положил обратно».
Наблюдаемая в социальной сети коммуникация часто носит шутливый характер, отсылает к сформировавшимся локальным мемам, приправлена остротами, анекдотами и ответными просьбами относиться к сообщениям серьезно: «Ребята, мы прекрасно знаем, какие вы „шутники“, не стоит упражняться в этом умении. Пост по делу. Котик в опасности. Прошу реальной помощи», – то есть удовлетворяет потребность в легком, ни к чему не обязывающем общении с окружающими, совместном веселье, о котором говорит Джекобс. При этом ощущение анонимности или полуанонимности, создаваемое в ситуациях коммуникации, опосредованной цифровыми медиа (а также «необозримый» размер соседства новостройки), создают условия для проявления и расцвета таких жанров общения, как ирония, стеб, сарказм и троллинг.
Хотя «Северную долину» регулярно ругают за отсутствие границ между публичным и приватным пространством, а жителей считают безразличными к жизни района анонимами[536], социальные сети позволяют добиться баланса между вовлеченностью в общение с окружающими и сохранением частной жизни. Говоря словами Джекобс, на базе инфраструктуры «ВКонтакте» происходят мимолетные публичные контакты, «в большинстве своем случайны[е], в большинстве своем связанны[е] с заботами дня, неизменно дозируемы[е] самими участниками, которым никто ничего не навязывает»[537]. То есть социальная сеть позволяет гибко настраивать уровень вовлеченности в публичные соседские взаимодействия. Можно безмолвно наблюдать за происходящим на гибридном тротуаре, можно выражать поддержку и ставить лайки, можно писать комментарии, встраиваться в существующую дискуссию или создавать свою постами, можно переходить от онлайн-обсуждений к офлайн-действиям. Можно отвечать в удобное время, поскольку социальная сеть предполагает асинхронную вовлеченность участников дискуссий. Разговор можно переносить в личные сообщения, игнорировать собеседников и даже блокировать их, внося в черный список. Кроме того, устройство социальной сети с ее возможностями смотреть профили людей и оставленные ими ранее цифровые следы, позволяет «какое-то отношение сложить [о соседях] по группе» (Наталья, интервью), то есть сформировать ожидания и доверие. «Примелькавшийся» онлайн-персонаж, активный пользователь форума, «больше вызывает доверия» (Евгения, интервью). В итоге контакты выходят за пределы онлайн: соседи встречаются для обмена вещами или услугами, на улицах района люди «узнают, подходят, здороваются» (Евгения, интервью). Гибридный тротуар, таким образом, поддерживает социабельность и публичную жизнь района.
Эта книга посвящена современному городу и вдохновлена им. Под общей обложкой собрана богатая мозаика исследовательских подходов и сюжетов, пытающихся ухватить изменчивость, множественность и неоднозначность городской жизни. Это разнообразие объединяет микроурбанизм – подход, предлагающий «близкий взгляд» на город: возможность разглядеть его через мелочи и детали. С их помощью раскрывается насыщенная повседневность города и привлекается внимание к его главным действующим лицам – обывателям, которые своими повседневными действиями, чувствами, настроением создают город, его значимые места и маршруты.
Послевоенные годы знаменуются решительным наступлением нашего морского рыболовства на открытые, ранее не охваченные промыслом районы Мирового океана. Одним из таких районов стала тропическая Атлантика, прилегающая к берегам Северо-западной Африки, где советские рыбаки в 1958 году впервые подняли свои вымпелы и с успехом приступили к новому для них промыслу замечательной деликатесной рыбы сардины. Но это было не простым делом и потребовало не только напряженного труда рыбаков, но и больших исследований ученых-специалистов.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Монография посвящена проблеме самоидентификации русской интеллигенции, рассмотренной в историко-философском и историко-культурном срезах. Логически текст состоит из двух частей. В первой рассмотрено становление интеллигенции, начиная с XVIII века и по сегодняшний день, дана проблематизация важнейших тем и идей; вторая раскрывает своеобразную интеллектуальную, духовную, жизненную оппозицию Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого по отношению к истории, статусу и судьбе русской интеллигенции. Оба писателя, будучи людьми диаметрально противоположных мировоззренческих взглядов, оказались “versus” интеллигентских приемов мышления, идеологии, базовых ценностей и моделей поведения.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.
Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.
Внутри устоявшегося языка описания, которым пользуются современные урбанисты и социологи, сформировались определенные модели мышления о городе – иными словами, концептуализации. Сегодня понятия, составляющие их фундамент, и сами модели мышления переживают период смысловой «инфляции» и остро нуждаются в серьезной рефлексии. Эта книга о таких концептуализациях: об истории их возникновения и противостояния, о философских основаниях и попытках воплотить их в жизнь. В своем исследовании Виктор Вахштайн показывает, как идеи «локального сообщества», «городской повседневности», «территориального контроля», «общественного пространства» и «социальной сегрегации» закреплялись в языке социологов, архитекторов и планировщиков, как из категорий познания превращались в инструменты управления.
Перед читателем одна из классических работ Д. Харви, авторитетнейшего англо-американского географа, одного из основоположников «радикальной географии», лауреата Премии Вотрена Люда (1995), которую считают Нобелевской премией по географии. Книга представляет собой редкий пример не просто экономического, но политэкономического исследования оснований и особенностей городского развития. И хотя автор опирается на анализ процессов, имевших место в США и Западной Европе в 1960–1970-х годах XX века, его наблюдения полувековой давности более чем актуальны для ситуации сегодняшней России.
Город-сад – романтизированная картина западного образа жизни в пригородных поселках с живописными улочками и рядами утопающих в зелени коттеджей с ухоженными фасадами, рядом с полями и заливными лугами. На фоне советской действительности – бараков или двухэтажных деревянных полусгнивших построек 1930-х годов, хрущевских монотонных индустриально-панельных пятиэтажек 1950–1960-х годов – этот образ, почти запретный в советский период, будил фантазию и порождал мечты. Почему в СССР с началом индустриализации столь популярная до этого идея города-сада была официально отвергнута? Почему пришедшая ей на смену доктрина советского рабочего поселка практически оказалась воплощенной в вид барачных коммуналок для 85 % населения, точно таких же коммуналок в двухэтажных деревянных домах для 10–12 % руководящих работников среднего уровня, трудившихся на градообразующих предприятиях, крохотных обособленных коттеджных поселочков, охраняемых НКВД, для узкого круга партийно-советской элиты? Почему советская градостроительная политика, вместо того чтобы обеспечивать комфорт повседневной жизни строителей коммунизма, использовалась как средство компактного расселения трудо-бытовых коллективов? А жилище оказалось превращенным в инструмент управления людьми – в рычаг установления репрессивного социального и политического порядка? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в этой книге.
Работа Марка Оже принадлежит к известной в социальной философии и антропологии традиции, посвященной поиску взаимосвязей между физическим, символическим и социальным пространствами. Автор пытается переосмыслить ее в контексте не просто вызовов XX века, но эпохи, которую он именует «гипермодерном». Гипермодерн для Оже характеризуется чрезмерной избыточностью времени и пространств и особыми коллизиями личности, переживающей серьезные трансформации. Поднимаемые автором вопросы не только остроактуальны, но и способны обнажить новые пласты смыслов – интуитивно знакомые, но давно не замечаемые, позволяющие лучше понять стремительно меняющийся мир гипермодерна.