Сеть Сирано - [14]
Понятно, что в доме вкусно пахло пирогами. Вязались толстые колючие носки. Шились длинные балахонистые платья. Велись долгие и нудные разговоры о том, что нельзя дарить поцелуя без любви, что честь девичью беречь надо смолоду, что все мужики козлы пархатые и хотят только одного, сама знаешь чего. А если всем давать, ни с чем останешься. Поэтому на танцы не пойдешь! В кино — обойдешься! Погулять еще успеешь! Лучше книжку почитай, умнее станешь. И добрая отзывчивая Танечка слушалась мамочку. Мамочка была большая, ей, следовательно, видней.
Но как-то раз Танюша не выдержала, сорвалась. А потом еще один раз и еще. Мать хваталась за сердце и кричала, что я тебя не для того рожала, чтоб ты меня живой в могилу засунула. А Танюша вошла во вкус и только посмеивалась. Закрутилась, завертелась, завелась. Назло мамочке-ключнице-домушнице, сторожихе цепной, злобной. Поперек непониманию ее дремучему, невьезжанию, тупизму. А потом, опять-таки, Сашка Епифанов. А параллельно с ним трагический Черный тюльпан. Любовь, морковь и вдохновенье. А мать ей: в наше время, в наше время. Ах, мое сердце, ах, моя поджелудочная железа! А Танюша врубает на всю мощность «Doors» и тащится. Епифанов-то у нас еще и фарцой подрабатывал. Натащит Таньке пластов, чтоб спрятала подальше, а она их на совковой «Серенаде» запиливает. Сашка услышит, тоже орать начинает. А потом успокаивается. Все равно по полтиннику как с куста уйдут. Да и не пластинки, а джинсы основное подспорье. И Танькина голубая мечта. Две с половиной мамкиных пенсии. Епифанов мог бы, конечно, с барышей подружке на обновку разориться. Но куда там! Жадный был чувак, снега зимой не допросишься.
А Танька гордая. Уборщицей устроилась в своей собственной школе. Сразу двух зайцев убила: и общественности вызов, и возможность заработать реальные деньги. Прознавшие разделилась на два противоборствующих лагеря. Одни горой стояли за Таньку — молодец, самостоятельная, другие были категорически против: чужое говно возить, большого ума не надо. А вот мать обрадовалась, люди добрые, помощница растет! Но Танька ее резко осадила. Деньги зарабатываю строго на штаны, без них мне жизни нет. Мать снова не поняла, обиделась.
Через полгода праведных трудов Танька влезла все-таки в свои честно заработанные джинсы. Новые, гремящие, колом стоящие, самые настоящие «Lee». Это сейчас не джинсы, а непонятно что. А раньше поставишь их в угол, до утра не пошевелятся! И даже задница в них совсем не такой громадной кажется, а очень даже аппетитной. Умеют гады делать, капиталисты загнивающие.
С этой американской обновки Танькина жизнь вообще превратилась в сплошной праздник. Такая продвинутая чувиха — украшение любой компании. И характер у нее легкий, и походка смешная, а главное — джинсы крутые, а не какая-нибудь «made in China».
А мать ей: «Танюшка, давление у меня, сердце барахлит, побудь со мной, не уходи!» Ну не врубается старуха, что легко железо куется только по молодости. Не состыковываемся мы, мамуль, с тобой, в разные стороны глядим. Рада бы тебе помочь, да нечем. Ты же сама меня понять не торопишься, а думаешь, легко одной прорываться?
Конечно, не совсем одной. Подруги дорогие за правую и левую руку держатся. Но подруги — не друзья, подруги — всегда соперницы. Все, да не все им расскажешь, как порой и ни хотелось бы.
Вот, думала тетка, выйду замуж, рожу себе дочку и стану ей самой верной подругой. Буду холить ее и лелеять, а главное, жить ее интересами, чтоб не одиноко ей было на этой земле.
Так оно почти и вышло, появилась девочка. Любопытная, любознательная, живая. Тетка нарадоваться не могла. Есть кому книжки умные читать. С кем по музеям ходить, театрам, консерваториям. В тиши больших библиотек шелестеть в унисон страничками. А потом говорить, говорить, говорить с самого утра и до полной одури. Короче, воздухом одним дышать, а заодно и им питаться.
Но и тут годам к тринадцати крошка воспротивилась. А на фига мне все это надо? Для каких таких целей-опытов? Проще, надо мама быть, и люди к тебе потянутся. Но мудрая тетка к такому обороту событий тоже была готова. Да бог с ним, с Гарри Гродбергом и «Виртуозами всея Руси». Хочешь сходить на дяденьку с бородкой в косичку, мечтающего перейти реку вброд? Нет проблем! А на мальчика, который поет про Зурбаган? Пожалуйста! Или, хочешь, что-нибудь совсем простое? «Упала шляпа, упала на пол, и эту шляпу ветром унесло».
Врага, думала тетка, надо знать в лицо, а потом приглядеться и сделать из него друга. Если враг, конечно, подходящий подберется. А вот мальчики-банананчики сами на душу ее девочке не легли. Тогда, кажется, она и стишок свой первый написала. Смешной такой — породия на все те песенки, что по телику крутили. В школьной стенгазете одобрили, но почему-то не взяли. А мамочка сохранила и помнит наизусть. «А на небе тучи, тучи, тучи, льется дождь ко мне на тыкву прямо. Это что! Вот дальше будет круче, эй, урод, почисть мне два банана! Делай меня точно, мама, ровным, обрубай извилины лопатой. Ты, прикинь, да чтоб я был здоровым, молодым, простым, придурковатым. Попопсей придумаю я песню, молодым помру от героина, руки вверх и все такое вместе, и намажем рожи гуталином. Я беремен, потому и счастлив, и воще, люблю баскетболистов, из двух пуль я сделал фигу с маслом, образцовым стал я пацифистом. Тут ворона мимо утекала, с ма-марихуаной в мокром клюве, мне хотелось, и слюна стекала, куклу Машу с другом мы надули. Поможите, люди, в самом деле! У меня свело мозги и ногу, харамамбуру я еле-еле, ну а дальше я уже не могу».
Это история любви — страстная и беззащитная, смешная и трогательная, понятная и близкая каждой женщине.Когда Маша встретила мужчину своей мечты, мужчину с большой буквы, то окунулась в страсть как в омут. С головой. Ее подруга Юля пытается вернуть Машу на землю в редкие минуты просветления в Машиной голове. А страсти там действительно пылают нешуточные — просто смертельные. Юля недоумевает: зачем нужна эта любовь, если от нее люди «умирают»? Но для кого любовь — товар, а для кого — смысл существования. Каждый выбирает сам.
Тонкая психологическая проза о любви.В центре романа - любовный треугольник. Но не тот, равнобедренно-классический, где она любит его, а он, с тем же рвением - другую.Здесь угадывается иная, неизвестная науке, геометрическая форма, в которой потерянная женщина мечется между двумя в равной степени достойными претендентами. Ее зовут Карлсон, а его, соответственно, Малыш, и их совместное счастье было так же коротко, как и детство.Наступила пора прозрения, и на смену цветным сумасшедшим снам пришли тревожные будни.
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.