Сеть паладинов - [8]

Австриец пожал могучими плечами.

— Венецианцы боятся всего! Они никому не доверяют. Например, они опасаются давать нам деньги, потому что думают, будто на их субсидии его императорское величество подкупит визирей, заключит с османами мир, и тогда султан направит оружие против Венеции.

— Тем не менее нам надо убедить Венецию присоединиться к антитурецкой лиге, — твёрдо повторил флорентинец.

— Однако, как мы поняли, — заметил хозяин замка, — на дипломатические средства рассчитывать нам не стоит.

Испанец проговорил задумчиво, словно самому себе:

— Между прочим, венецианцы поддерживают в турках убеждение, будто они в хороших отношениях со всеми христианскими государствами и могут рассчитывать на их поддержку. В любом случае, они никогда не пойдут на союз против турок, если только не крайняя необходимость.

— Ну что ж, давайте создадим им эту необходимость! — просто сказал маленький флорентинец. — У венецианцев договор с султаном о мире с 1573 года. Ему уже более двадцати лет. Не кажется ли вам, что мир слишком долог?

Прелат усмехнулся:

— Ну, с христианами турки дружат только тогда, когда им это выгодно. Как только возникает возможность, они ищут основание для разрыва.

— Судя по секретным отчётам из Константинополя, — сказал испанец, — османы не скрывают, что им не хочется больше придерживаться договора с Венецией.

— Замечательно! — воскликнул флорентинец. — Если мы не можем убедить Венецию присоединиться к нам, мы можем сделать обратное — заставить турка объявить войну Венеции! Иными словами, мы должны набросить на эту скользкую амфибию сеть! И пускай она в ней запутается! Маркиз, вы, кажется, собирались предъявить нам некий план таких действий? Где ваш паладин[28], который исполнит высшее поручение?

Маркиз повернулся к крепкого вида мужчине средних лет, с чёрной густой бородой и жёстким взглядом, который молча сидел всё это время за его спиной и которого все поначалу приняли за секретаря. Мужчина поднялся и передал маркизу кожаную папку, которую тот раскрыл и раздал хранящиеся там листы присутствующим:

— Это план, о котором я говорил.

— Кто вы? — обратился флорентинец к незнакомцу.

Мужчина бросил на него взгляд, в котором не было ни робости, ни почтения.

— Зовите меня... Митридатом[29], — сказал он.

Участники совещания погрузились в изучение бумаг.

Ознакомившись с планом, четвёрка с интересом уставилась на мужчину, угадывая в нём воина. Тот и в самом деле принадлежал к касте наёмников. Первым заговорил прелат.

— Основательно, — проговорил он. — Мне нравится... — затем, тяжело вздохнув, добавил: — Но... неужели это возможно реализовать?

— Возможно, — уверенно кивнул воин. — Всё, что здесь изложено, не просто наши предложения. Всё здесь уже взвешено, просчитано, и возможность осуществления обоснована. Таким образом, принятие плана в целом или частями зависит от суммы, которую вы способны на его осуществление предоставить.

— А сколько это стоит?

Загадочный Митридат назвал цифру. По зале просвистел вздох удивления. Австриец даже приподнялся в кресле. Наёмник объяснил:

— Вы видите, насколько широка география наших операций. Кроме того, многие из них довольно сложны, потребуют и подкупа, и людей, и оружия, и оснастки судов и мест укрытий. Что-то придётся дорабатывать или перестраивать по ходу дела. Как видите, операция потребует значительного времени. Мы рассчитываем также, что турки наверняка предпримут ответные действия, а это будет способствовать ещё большему напряжению между ними и Республикой.

— И вы уверены, что в состоянии осуществить всё это? — Испанец недоверчиво потёр бородку.

Наёмник бросил в его сторону красноречивый взгляд, не считая нужным отвечать дважды на один и тот же вопрос.

— И сколько человек, вы предполагаете, будет задействовано?

— Мы планируем более ста, но менее ста пятидесяти.

Прелат тихо и задумчиво проговорил:

— Мы могли бы собрать группу смельчаков, паладинов, которые набросят на Венецию сеть и вытянут её как рыбу из воды. — Рассматривая святое дело войны с турком как крестовый поход, прелат не мог отказать себе в удовольствии сравнить боевую группу с паладинами. — Скажем, каждый из нас выделит по две дюжины мастеров своего дела; если будет не хватать, то — ещё по дюжине. Это может серьёзно уменьшить издержки.

Наёмник решительно покачал головой.

— Боюсь, что это невозможно, — сказал он. — Насколько я понимаю, осуществление плана — это частная инициатива, ведь так? Ни государи, ни Святой престол и никто другой не должен быть запятнан и даже не должен о нём знать. Если вы предоставите ваших солдат, слуг, своих брави, то это неминуемо станет известно. Государи не имеют к этому делу никакого отношения.

Поэтому от вас нужны только деньги. Всё остальное: люди, оружие, все необходимое для осуществления плана — это дело исполнителей. Я бы хотел услышать от вас, принимаете ли вы план?

Прелат вздохнул.

— Видите ли, — проговорил он осторожно, оглядывая остальных. — План хорош, но только отчасти. Эти провокации и диверсии сами по себе впечатляют. Но... этого мало.

— Что вы хотите этим сказать? Мало... операций?

— Нет, их немало. Как раз наоборот. Но... нельзя ли попытаться найти что-то более основательное и убедительное, разыграть нечто? Какую-то, хм... может быть одну, акцию, которая бы решила все? Которая бы убедила турок в том, что Венеция на самом деле враг и войну с ней начать необходимо. Понимаете, что я имею в виду? — он оглянулся в поисках поддержки. Остальные кивнули в знак согласия.