Сеть. Как устроен и как работает Интернет - [79]

Практически непосредственно у люка находился прибрежный ресторан с двориком, уставленным зонтиками с эмблемой Coca-Cola. За длинным столом собралась команда кабельщиков. В своих красных комбинезонах, с загорелыми и обветренными лицами и растрепанными волосами они походили на шайку пиратов. Я присел рядом с одним из них – он носил бандану на непокорных черных волосах и золотое кольцо в ухе. Каррильо сидел на противоположном конце стола, между руководителем работ Луисом – поджарым мужчиной со светлыми усами – и старшим рабочим по имени Антонио, который внешностью походил на Тома Круза, а упрямством и эмоциональностью – на дошкольника. Они набрасывали план операции по выводу кабеля, намеченной на следующий день, на белой бумажной скатерти, пока на столе не появилась огромная кастрюля тушеной рыбы и стаканы португальского светлого пива. Разговор шел на смеси португальского и испанского и то и дело отвлекался на трансляцию футбольного матча по телевизору. Но когда подошло время поднять тост за успех операции, его произнесли по-английски: «За вывод!»

Утро вывода было холодным и ясным, а синева океана будто соревновалась в глубине с синевой неба. Каррильо – уже в каске и жилете – появился на площадке в сопровождении молодого сотрудника станции с большой камерой на шее. Он непрерывно расхаживал туда и сюда, то пропадая в кафе, то выходя из него, заказывая одну чашку эспрессо за другой и то и дело рассматривая в бинокль горизонт. Команда ныряльщиков прибыла морем из порта, находившегося в нескольких милях вниз по побережью, прыгая на волнах на своей надувной лодке, словно взвод морской пехоты. Подтянулась группа поденных рабочих-ангольцев, которым Луис раздал красные рубашки-поло из большой картонной коробки. Двое инженеров-британцев во фланелевых толстовках и рабочих брюках держались особняком, примостившись в сторонке на краю небольшой песчаной дюны. Британцы были сотрудниками телекоммуникационного конгломерата Alcatel-Lucent, изготовившего кабель и владевшего судами, прокладывающими его по дну океана.

Прибыл и остановился у самой воды большой экскаватор «Хёнде» с надписью «Карлос» на лобовом стекле. Его шарнирная стрела была поднята, словно в каком-то кривом приветствии. Сам Карлос сидел внутри, навалившись на приборную доску. Обычно он занимался чрезвычайно деликатной работой – сносом исторических зданий в Лиссабоне. Луис уже работал с Карлосом прежде.

– Он может этим ковшом тебе нос почесать – и тебе это понравится, – сказал Луис, помахивая указательным пальцем прямо перед моим лицом.

Накануне Карлос уже вырыл на берегу глубокую яму (заодно насыпав рядом с ней настоящий песчаный замок размером с собственный экскаватор). В глубине ямы виднелся открытый конец стальной трубы, которая вела к люку, – сквозь нее, как струна сквозь соломинку, протянут оптоволоконный кабель.

За несколько минут до девяти часов утра один из ныряльщиков спрыгнул из лодки в воду, захватив с собой моток легкого зеленого нейлонового троса. Он прошел к берегу через волны прибоя, высоко поднимая ноги, и передал веревку одному из ангольцев. Этот первый момент физического контакта, первого соединения между землей и морем, которое скоро воплотится в 9000 миль светового пути, не был отмечен ни рукопожатием, ни какими-либо другими церемониями. Разве что Каррильо перестал разгуливать по берегу и внимательно наблюдал за происходящим. Вскоре с северной стороны горизонта появился массивный синий корпус кабельного судна «Питер Фейбер», увенчанный огромной купольной белой антенной, похожей на гигантский мяч для пинг-понга. «Питер Фейбер» был чуть длиннее буксира, с более обтекаемыми обводами, чем у траулера, а его система двигателей, контролируемая GPS, позволяла ему оставаться в одной и той же точке даже в суровых погодных условиях. Корабль остановился почти в километре от берега, точно напротив люка на берегу, и он больше не сдвинется с этого места в течение ближайших полутора суток.

Лодка двинулась ему навстречу, по ходу движения стравливая в воду легкий зеленый трос. Две собаки играли на берегу, снова и снова прыгая через закрепленный на берегу конец троса. Затем к воде, пыхтя, спустился бульдозер, и трос привязали к его сцепному устройству. Бульдозер начал медленно кататься взад и вперед по пляжу, параллельно воде, при помощи троса стаскивая кабель с катушки на корабле, по 100 метров за один проход. Бульдозер двигался со скоростью пешехода, затем вытягивал трос, разворачивался по собственным следам и вытягивал следующий отрезок кабеля. Вскоре появился и сам оптоволоконный кабель, который удерживался прямо под поверхностью воды с помощью целого ожерелья оранжевых буйков – современной версии бочонков, использовавшихся в Порткурно в далеком 1919 году. Буйки один за другим подтягивались к берегу, и ангольские рабочие входили в прибой, чтобы отцепить от них кабель.

Мы с Карильо наблюдали за происходящим из патио ресторана, сидя за разными столиками. Я следовал ритму, в котором он чередовал эспрессо и пиво. Мягкий прибрежный бриз доносил до нас приятный запах моря и стук двухтактных моторов надувной лодки, которая энергично сновала туда и сюда, отгоняя от кабеля рыболовецкие суденышки и патрулируя местность, подобно пограничной овчарке. К обеду бульдозер закончил наматывать свои медленные круги, и с корабля уже была спущена длинная дуга кабеля в ожерелье оранжевых буев. Ангольцы в толстых перчатках вручную пропихивали кабель в отверстие трубы, сгибаясь под его тяжестью. Они выбрали его из воды с запасом и уложили в форме буквы «