Сеть Алисы - [7]

– Но…

– Ладно, можешь переночевать, если тебе н-н-некуда идти. Но чтоб утром, америкашка, тебя здесь не было.

– Но вы что-то знаете…

Эва взяла со столика пистолет и шагнула к двери. Я ухватила ее за костлявую руку:

– Прошу вас!

Движение ее изувеченной лапы было молниеносным, и второй раз за вечер на меня уставился зрачок пистолетного дула. Я отпрянула, но Эва, сделав полшага, уперла ствол мне в переносицу. Твердый кружок холодил кожу.

– Чокнутая старая корова, – шепнула я.

– Верно, – проскрипела Эва. – И я тебя шлепну, если застану здесь утром.

Пошатываясь, она зашагала по голым половицам коридора.

Глава вторая Эва

Май 1915

Лондон

Шанс, появившийся в жизни Эвы Гардинер, был облачен в твидовый костюм.

В тот день Эва опоздала на работу, но хозяин не заметил, что она проскользнула в дверь юридической конторы уже четверть десятого. Сэр Фрэнсис Голборо, вечно поглощенный газетным отчетом о скачках, вообще редко что замечал.

– Вот ваши папки, дорогуша, – сказал он, когда Эва вошла в его кабинет.

Рослая шатенка, обладательница нежной кожи, обманчиво наивных глаз и красивых изящных рук, Эва приняла стопку скоросшивателей.

– Хорошо, с-с-сэр. – Одолеть трудный звук лишь с двумя осечками было удачей.

– Да еще нужно перевести на французский и отпечатать письмо для капитана Кэмерона. – Сэр Фрэнсис обратился к долговязому военному, сидевшему напротив него: – Слышали бы вы, как она стрекочет по-лягушачьи! Мисс Гардинер – наша драгоценность. Наполовину француженка. Сам-то я ни слова не проквакаю.

– Я тоже. – Капитан улыбнулся, вертя в руках трубку. – Это выше моего разумения. Спасибо, что одолжили свою работницу, Фрэнсис.

– Пустяки, пустяки.

Разумеется, Эву никто не спросил, пустяки ли это. А зачем? Конторские девушки – вроде мебели: одушевленнее папоротников в кадках, но такие же бессловесные.

Тебе повезло, что у тебя есть работа, – напомнила себе Эва. Если б не война, должность в адвокатской конторе досталась бы какому-нибудь лощеному молодчику с отличными рекомендациями. Тебе повезло. И, надо сказать, крупно. Работа не бей лежачего: надписывай адреса на конвертах, сортируй бумаги, иногда отпечатай письмо на французском. В общем, жизнь удалась. Что касаемо поднадоевшей нехватки сахара, сливок и свежих фруктов, это, пожалуй, справедливая плата за безопасность в военное время. Ведь могла бы застрять в северной Франции, оккупированной немцами, и голодать. Да, Лондон живет в страхе, прохожие шарят глазами по небу, выглядывая вражеские дирижабли, но вот в родной Лотарингии, как сообщают газеты, море крови и горы трупов. Она же, слава богу, жива и здорова.

Повезло, что и говорить.

Эва молча взяла письмо капитана Кэмерона, в последнее время зачастившего в контору. Мятый твидовый костюм он предпочитал форме хаки, но выправка и чеканный шаг выдавали в нем офицера лучше всяких знаков различия. Лет тридцати пяти, сухопарый, с проседью на висках, капитан Кэмерон говорил с легким шотландским акцентом, но во всем прочем был квинтэссенцией английского джентльмена из романов Конан Дойла. Хотелось его спросить: «Вам непременно нужно курить трубку? И ходить в твиде? Этакое клише вас не смущает?»

– Я подожду, пока вы закончите с письмом, мисс Гардинер. – Капитан откинулся в кресле.

– Хорошо, с-сэр, – пробормотала Эва и, попятившись, вышла из кабинета.

– Вы опоздали, – вместо приветствия бросила мисс Грегсон. Старше других сотрудниц, она строила из себя начальницу, и Эва не замедлила изобразить простодушное непонимание. Собственная внешность ей не нравилась (из зеркала смотрела миловидная пухлая мордашка, в которой не было ничего запоминающегося, кроме общего впечатления юности, благодаря чему многие принимали Эву за шестнадцатилетнего подростка), но в трудных ситуациях она всегда выручала. Стоило применить свое давнее умение широко распахнуть глаза и невинно захлопать ресницами, как неприятности улетучивались. Вот и сейчас мисс Грегсон раздраженно вздохнула, но отстала. Позже Эва услышала, как она перешептывается с кем-то из девушек:

– Порой мне кажется, что эта полуфранцуженка слегка глуповата.

– Да уж. – Пожатие плечами. – Стоит лишь услышать, как она изъясняется.

На секунду Эва крепко свела ладони, не давая пальцам сжаться в кулаки, а потом занялась переводом письма капитана Кэмерона на безупречный французский. Благодаря свободному владению английским и французским ее и взяли на работу. Две родины и ни одного дома.

День этот выдался на редкость занудным, таким, по крайней мере, он запомнился. Эва печатала, разбирала бумаги, в полдень пообедала принесенным с собою сэндвичем. На закате побрела домой, проехавший через лужу извозчик забрызгал ей юбку. Пансион в Пимлико пропах карболкой и жареной печенкой. За ужином она дежурно улыбалась соседке, молоденькой медсестре, недавно обручившейся с лейтенантом и теперь хваставшейся кольцом с крохотным бриллиантом.

– Устраивайся к нам в больницу, Эва. В вашей конторе мужа не найдешь, а уж там – наверняка.

– Да я не особо с-стремлюсь замуж.

Хозяйка и две других пансионерки одарили ее озадаченными взглядами. Чего уж так удивляться? – подумала Эва. –