Сестры - [33]

И Жене вспомнилось, как Зина все щупала свой локоток, показывала всем. И верно: потрогаешь его пальцем, а в шраме крохотный-крохотный камешек.

«Дорогой председатель, пожалуйста, найдите мою сестру Зину, а то у меня никого нету. Я живу в детском доме, Москва, Фурманный переулок…»

Подписалась и, не читая, сложила треугольником.

На столе перед ней лежала пачка одинаковых открыток. Женя взяла одну и заполнила:

1. Фамилия: Максимова. 2. Имя: Зинаида. 3. Отчество: Корнеевна. 4. Год рождения или возраст: 8–9 лет. 5. Уроженка: г. Минска. 6. Род занятий:

Подумала и написала: «Девочка».

Куда же послать открытку? Начинают всегда с буквы А. В Архангельск!

Потом заполнила еще три карточки.

Окна из синих стали голубыми — летом светает рано. Но спать Женя все еще не собиралась. Она открыла тетрадь и стала выводить одну за другой буквы: А, Б, В…

Глаза слипались, но она упорно вырисовывала: а, а, а, а… Чтобы не уснуть, она больно ущипнула себя за руку.

Спать нельзя! Надо во что бы то ни стало заниматься!

За работой Женя провела уже три ночи. Ей могла помешать нянечка, которая время от времени обходила дом. Но недаром у партизанки Жени был тонкий слух. Она еще издалека улавливала знакомое неторопливое шарканье суконных шлепанцев дежурной, мигом вскакивала, гасила свет, прятала все свое хозяйство и сама пряталась за шкаф. И никто ничего не замечал. Вот что значит умелая маскировка!

Теперь она еще несколько ночей не поспит, позанимается — и научится. И будет писать не хуже других!

Правда, это нелегко — девочки в их доме все очень стараются хорошо учиться и красиво писать. А уж Лида…

Женя вздохнула: будут ли у нее когда-нибудь такие красивые тетради, как у Лиды?

«Будут, будут!» — твердила она, изо всех сил сдерживая зевок и без конца вырисовывая: а, б, в… Сегодня ее, как никогда, клонило ко сну. Она очень устала: такой длинный и трудный был этот день. А от работы в саду с непривычки заболели руки. И все же она упорно продолжала выводить строку за строкой: б, б, б… «Все равно научусь, во что бы то ни стало научусь писать так же четко и красиво, как пишет Шура, как пишет Лида, как пишет летчик дядя Ваня!»

Сон опять начал одолевать Женю, и она было задремала. Но вдруг встряхнулась, вскочила, уперлась руками в пол. Медленно, осторожно перекувырнулась и… очутилась прямо перед кастеляншей.

— Тетя Даша!

— Женя, да что тебе не спится? — Тетя Даша обняла ее. — Всю ночь, я гляжу, ты гуляешь… А это что за ночная канцелярия? — Кастелянша заметила рассыпанные на столе открытки, полоски липкой бумаги.

— Тетя Даша, не сердитесь… Это… это я сестру ищу. Зину. Вы посмотрите, вот…

Она развернула сложенное треугольником письмо.

Тетя Даша взяла бумагу, разгладила жесткой ладонью:

— Что-то не разберу.

Она держала письмо далеко перед собой. Жалуясь и ворча на то, что и света мало и без очков-то ничего не видать, медленно, с трудом прочитала: «Дорогой председатель…»

— Так вот оно что!.. Ну ничего, найдется твоя сестренка!

Потом кастелянша взяла открытку.

— Уж и пишешь же ты, голубушка! Курица набродила!

Женя вспыхнула:

— А я учусь! Я, тетя Даша, каждую ночь теперь пишу.

И Женя снова села за стол, взяла перо.

Тетя Даша закрыла чернильницу:

— Что еще выдумала — заниматься по ночам! У нас не положено.

— Да я немножко, я только часик один…

Но тетя Даша отобрала у Жени перо, а открытки смешала в кучу.

— Ложись, доченька, ложись!

— Тетя Даша, вы только никому ничего не говорите, ладно?

— Отправляйся в спальню, полуночница!

Она заметила, что Женя сует тетрадь с карточками подмышку, и остановила ее:

— Письма-то не мни. Давай я их лучше в ящик брошу. Мне мимо идти.

Женя обрадовалась, отдала кастелянше письмо и открытки и побежала в спальню. Тетя Даша пошла за ней. Подождала, пока Женя уляжется, закрыла ее одеялом.

— Тетя Даша, вы девочкам не скажете?

— Не скажу, успокойся! Спи, Женечка, спи… — Кастелянша вздохнула. — Ишь, сестренку ищет. А сама-то велика ли… сама-то песчинка!

Кастелянша из спальни еще не вышла, а Женя уже спала.

Из кабинета директора донесся телефонный звонок. Телефон прямо надрывался. Тетя Даша побежала: «Что там еще?»

Звонила Тамара Петровна:

— Тетя Даша, как там у вас? Что девочки? Беспокойно мне что-то. Звоню, звоню, а вы не подходите. В чем дело?

Тете Даше не хотелось волновать больную.

— Спите, что вы, Тамара Петровна. У нас все в порядке. Девочки спят, и вы скорей ложитесь. А я к вам завтра утречком зайду. Утро вечера мудренее!

Глава девятнадцатая. Марка под кроватью

Дежурным санитаром в это утро была Аля Березкина.

Эта известная неряха Аля сморщилась, точно от зубной боли, и пальцем показала на тумбочку:

— Антисанитарно! Пятно!

Майя подскочила к тумбочке:

— Где? Не может быть! Я вытирала!

На белой краске виднелось маленькое пятнышко.

— Просто несчастье! У тебя, Аля, не глаза, а микроскопы. Нормальный санитар ничего бы не заметил!

Все же Майя взяла сырую тряпку и с ожесточением стала тереть тумбочку.

Санитаром Алю выбрали несколько дней назад. Лида сказала: «Если Аля будет требовать порядка от других, то волей-неволей и сама подтянется. А уж требовать она сумеет!» И верно, все санитары вместе не делали столько замечаний, сколько одна Аля.