Сестры по благоразумию - [7]

– Вот наша с тобой соседка по комнате Марта, например, – заметила Биби. – Она из этой категории.

– Совершенно верно, – продолжала Ви. – Потом у нас есть несколько человек, которые себя резали. Ну, эти, как их… которые членовредительством занимаются. Имеются и мелкие воришки – кстати, клептоманов здесь вполне достаточно, – и те, кто периодически из дома убегает. Ну и, наконец, девчата с суицидальными наклонностями.

– Как наша прекрасная Вирджиния, – сказала Биби.

– Неужели? Ты хотела покончить жизнь самоубийством?! – спросила я.

– Нет. Если бы я действительно совершила попытку, меня бы в Ред-Рок не взяли, потому что побоялись бы со мной связываться. Но моя мать испугалась из-за фигни и отправила меня сюда. И вот я здесь уже почти полтора года.

– Значит Ви означает «ветеран», – произнесла Биби.

– Нет, Ви – это первая буква в моем имени Вирджиния, а еще оно означает победу и ведьму.

– Какая же ты плохая девочка, просто удивительно, – произнесла Биби и наигранно зевнула.

– Сарказм не поможет наладить хорошие отношения с людьми, – ответила ей Ви и, повернувшись ко мне, добавила: – Ты это запомни, потому что в Ред-Роке пригодится. В общем, я сейчас на Шестом уровне и собираюсь до Рождества вернуться домой.

– А где твой дом?

– На Манхэттене.

– Девушки, заканчиваем трепаться и принимаемся за работу, – прикрикнул на нас один из воспитателей Ред-Рока, читавший на веранде газету.

– Было бы неплохо, если бы эти козлы давали нам средство от загара, – тихо сказала Биби. – Когда мне придется ботокс колоть, я им выставлю за него счет.

– Эй, – крикнула я охранникам, – мы закончили все перетаскивать!

Все шлакоблоки были аккуратно сложены в форме невысокой стены. Биби и Ви посмотрели на меня и рассмеялись.

– Да, мы закончили строить из них стену, а теперь будем ее ломать, – сказала Ви.

– Цель этого упражнения в том, чтобы показать – наше существование является совершенно бессмысленным, – заметила Биби. – Прекрасный пример извращенной логики Ред-Рока.

Вечером в нашей комнате я спросила Биби о том, в каких сериалах снималась ее мать. Та нахмурилась, отвернулась от меня и ничего не ответила, словно я задала невежливый или излишне личный вопрос. Я не могла понять ни ее, ни Ви. Они то нормально ко мне относились, то были холодны как лед. Я решила держаться от них подальше и заниматься своими делами, потому что после того, как Биби проигнорировала мой вопрос, я почувствовала себя чуть ли не хуже, чем когда впервые под наблюдением охранников принимала душ в Ред-Роке. В ту ночь я даже немного поплакала в подушку, чего со мной уже несколько недель не случалось. На следующее утро в кармане шорт я нашла записку следующего содержания:

«Золушка, здесь у стен есть глаза (не замечала камеры?) и уши (много не болтай в присутствии Тиффани). В Ред-Роке принято друг на друга «стучать». Поэтому помалкивай в здании. Говорить можно только на улице во время работы. Твоя Биби».

Я скомкала записку и улыбнулась. Значит, у меня все-таки есть друзья, которые «прикроют».

Глава пятая

Когда я была маленькой, у меня возникло чувство уверенности в том, что меня всегда «прикроют». Но я даже представить себе не могла то, что в подростковом возрасте меня отправят в интернат. Несколько лет назад я еще жила в семье, где все любили друг друга, где было весело и интересно, но не теперь.

Мои родители встретились на концерте U2. Папа был роуди, то есть работником, занимающимся погрузкой, выгрузкой и установкой аппаратуры во время гастролей. Однажды, в ходе одного из концертов Боно вытащил мою маму танцевать на сцену. Многие девушки мечтали о том, чтобы солист вытащил на сцену именно их, но удостоилась этого только моя удивительная мама. Она буквально светилась позитивной энергией, была той женщиной, с которой хотелось находиться рядом. Я понимаю, на концертах встречается много одухотворенных девушек, чувствующих себя на седьмом небе от счастья, которое дает им хорошая музыка, но моя мама была особенной. В тот вечер она осталась на вечеринку U2, встретила на ней отца и поцеловала его. Я уверена, после этого он мгновенно в нее влюбился.

Они вместе путешествовали по Европе и Африке. Мама зарабатывала продажей своих картин. Они поженились на вершине горы в Марокко, и мама забеременела мной в лондонском отеле на Портобелло-Роуд. Именно поэтому меня зовут Брит[4] (между прочим, мое второе имя – Пол, то есть настоящее, а не сценическое имя Боно). Потом отец с матерью переехали в Портленд и купили дом-развалюху на Сэлмон-стрит, в котором открыли художественную галерею-кафе под названием «Кофе нации».

Не знаю, сколько детей может похвастаться тем, что рисовали в книгах-раскрасках вместе с Куртом Кобейном, но вот я могу. В «Кофе нации» приезжало много музыкантов и художников. Несмотря на то что ни отец, ни мать не имели музыкального образования и слуха, в «Кофе нации» каждую неделю выступала музыкальная группа, и некоторые из этих групп стали со временем известными, как, например, Nirvana.

Мы практически жили в «Кофе нации». После школы я приходила в кафе, садилась за мой собственный столик, отец варил какао, и я начинала делать домашнее задание. Уроки я заканчивала довольно быстро, потому что мне помогали музыканты. Надо сказать, многие из них очень хорошо «рубят» в математике, поэтому уже во втором классе я неплохо понимала дифференциальные и интегральные исчисления. Одним из моих учителей был Реджи, тело которого полностью покрывали татуировки. Со стороны он мог показаться бандитом, но на самом деле Реджи был милейшим парнем и тату-мастером. Он очень любил читать, всегда интересовался тем, какие книги мы проходим в школе, и обсуждал их со мной. Мне было всего восемь лет, когда мы с ним познакомились, и вскоре после нашего знакомства мы вместе прочитали роман «Ты здесь, Бог? Это я, Маргарет»