Сестры - [50]

– Ну, ты пап даешь! У меня слов нет, – Кирилл, молчавший до этого, осуждающе посмотрел на отца.

– Да, пап, ты в своем репертуаре. Маму обидел, зато перед этой тварью любящим папочкой нарисовался. Пока, мамочка, соберешься уходить от этой парочки, милости просим к нам.

– Да, Елена Владимировна, поедемте к нам прямо сейчас.

– Спасибо, Гришенька, я не смогу уехать и оставить свой дом, пока здесь находятся посторонние. А ты, Саша, прав. Она не недоразумение, а вполне живой плод твоего греха. И не нужно вставать в защитную стойку, будто на тебя нападают. Мне тебя жалко. Такой дочерью гордиться не приходится. Ты выведи ее в свет и тогда ты поймешь, что за сокровище ты приобрел взамен любви жены и детей.

Лялька вышла в прихожую вслед за детьми.

Наташка подошла к Соколову и, улыбнувшись, благодарно чмокнула его в щеку. Соколов брезгливо отстранился и процедил сквозь зубы: «Пошла вон, дура». На душе у него было странно пусто и черно.

Глава 13

2004 г. Самара

– Они меня совсем опустили, – пожаловалась Наташка, выпуская изо рта струйку дыма. Он поморщился. Он не любил курящих женщин, тем более таких молоденьких. В его время девушки не курили, а если и баловались, то втихаря, когда никто не видит. Наташка дымила, порой прикуривая очередную сигарету от предыдущей.

– Потерпи, Натусик, дело того стоит.

– Чего стоит? Ты хоть знаешь, сколько с него можно снять?

– Примерно, – Он не стал ей говорить, что знает об этом человеке почти все.

– Представляешь, мне даже на кухню ход заказан. Эта ведьма, его жена, увидела меня там с бутербродом и такой визг подняла! Ей, видишь ли омерзительно, что «такая неопрятная девица копается в ее кастрюльках», – Наташка скривила лицо в презрительной ухмылке.

– И как же ты ешь?

– Когда она накроет на стол. А потом проверяет, убрала я за собой или нет.

– Он прекрасно представлял, что Наташка действительно может вызвать отвращение даже у самых не брезгливых, а, как он уже понял, жена Соколова любила порядок.

– Ты мне лучше расскажи, кто пользуется машиной?

– В основном папаша. Она берет машину редко, в основном ходит пешком, а чаще всего сидит дома. К ней клиенты ходят.

– Какие еще клиенты?

– Ну, не совсем клиенты. Почти все, кому она гадает, ее подруги или знакомые.

– Как это она гадает?

– На картах, красивые такие, с картинками. На одной – Смерть, на другой – Волшебник с палочкой.

– Не волшебник. Маг. А карты называются Таро. Очень древние.

– Ты и это знаешь?

– И что, много к ней народу ходит?

– Когда как. Бывает по пять человек в день, бывает – ни одного.

– Кто приходит чаще всего?

– Ее сестрица и подруга Даша. С этими она сидит по пол – дня, кофейком балуются, иногда винишко потягивают.

– Так, говоришь, редко машиной пользуется?

– На моей памяти, всего два раза. Внука возила.

– А машина обычно на ночь где остается?

– В подземном гараже. Но, когда ее берет его жена, машина «ночует» около сквера, напротив подъезда.

– Место освещенное?

– Да, рядом фонарный столб. К тому же, из окна каморки охранника эта площадка отлично видна. Ты что задумал?

– Почему они не ставят машину в гараж в таких случаях?

– Ты будешь смеяться, но она боится выруливать из подземки, боится стукнуть чужую машину. Говорят, у нее уже была одна авария.

– Ладно. Ты иди. Потерпи еще чуть – чуть. Я уже почти придумал, как тебе развести папочку на денежки.

Наташка не спеша оделась, покрутилась перед зеркалом в просторном холле и вышла из квартиры. Он закрыл за ней дверь на щеколду и его взгляд зацепил ярко – желтое пятно на вешалке. «Плащ забыла, дурында, а там дождь хлещет». Он сладко зевнул и вернулся обратно в спальню. Отряхнув простыни и убрав пепельницу от изголовья кровати, он лег на спину и провалился в глубокий сон.

Глава 14

Они толком не разговаривали с того дня, когда собирался семейный совет из – за его лже – дочери. Сегодня он, наконец, получил результаты экспертизы на руки, и все стало на свои места. Она ему не дочь, на 99,9 %. Что и требовалось доказать. Саша простить себе не мог то памятный разговор с Лялькой и детьми. Что его сподвигло на то, чтобы броситься на защиту этой чужой ему девицы? Взыграло жлобство, как это его, главу семейства, лишают права решать, что ему делать. Как теперь восстанавливать отношения с Лялькой? Конечно, она простит, но долго еще будет смотреть на него с жалостью и недоумением. И у них опять все пойдет наперекосяк. Или уже пошло?

В последнее время он часто вспоминал Наташкину мать. Конечно, когда Наташка показала ему ее фотографию пятилетней давности, он ее не узнал. От пухленькой, словно булочка, молодушки, с кожей цвета спелого персика, не осталось практически ничего. Со снимка на него смотрела неряшливая баба с мелкими пергидрольными кудельками на голове. Эта голова крепко сидела на толстой, складчатой шее. Фигура была не видна, но Сашка догадывался, что за тело может быть у такой бабищи. «Ужас, а она ведь младше Ляльки», – подумал он, представляя стройную, без грамма лишнего жира, фигурку своей жены. Вспоминать Наташкину мать было неприятно и стыдно. Да, он ее пользовал по необходимости, но никогда не помышлял уйти из семьи. А та насочиняла себе великую любовь и размечталась. Когда она, радостно тараща маленькие глазки, сообщила ему о беременности, он просто рассмеялся ей в лицо. Он доподлинно знал, что пользовался ее услугами не один, мужики в курилках открыто обсуждали ее прелести. Ее твердое убеждение, что дети могут быть зачаты только от любимого мужчины, довело его до исступленной истерики. Он хохотал во все горло, ни мало не стесняясь, что подсобка буфета находилась рядом с местом, где обычно «смолили» рабочие на перекурах. Глупо – радостное настроение у нее быстро сменилось громкими рыданиями, как только она поняла, что он не собирается с ней даже говорить на эту тему. Она пробовала угрожать, что расскажет о себе Ляльке, но он презрительно усмехнулся и ушел. Больше Сашка ее не видел. Через день у него начался отпуск, а когда он вернулся, то узнал, что она уволилась и уехала из города. Тогда он вздохнул с облегчением.