Сестры - [11]

– Читай, Настя, не томи, как там девочки, – Варя пододвинула маленький столик к дивану и поставила на него чашку с горячим молоком и тарелку с куском яблочного пирога из серой муки.

– «Дорогие Настя и Варя! Пишу вам в надежде, что письмо придет к вам скоро. Сразу же хочу опять попросить вас послушаться меня, и приехать в Куйбышев. Нам всем вместе будет легче пережить весь этот ужас. Мы с Леночкой очень беспокоимся за вас. Коля ушел на фронт, но писем от него мы пока не получали. Валюша теперь ходит в детский сад, а я вышла на работу в школу. Десятого июня отметили день рождения Анечки. Даже в годик она очень похожа на Лену, а от Андрея ей достался спокойный характер. Валюшка – самая главная нянька у нее. Читает ей книжки и даже учит есть ложкой. Настя, приезжайте. Мы будем вас ждать. Крепко вас целуем. Наталья, Валюша.»

Настя дочитала письмо и грустно вздохнула.

– Может быть нам действительно стоило уехать в Куйбышев? А, Варя?

– Не, знаю, дома и стены помогают, – Варя с сомнением покачала головой.

– Теперь уже поздно говорить, у меня занятия в классе начались, хотя я не знаю, надолго ли? Многие девочки уехали.

– А твоя любимица, Таня Рябинина?

– Она осталась, умница такая, все лето занималась самостоятельно, каждый день. Из нее получится настоящая балерина, все при ней, и талант, и упорство.

Настя вспомнила эту не по годам серьезную девочку, которая жила только с бабушкой. Родители Тани погибли в горах, они были альпинисты. В свои тринадцать лет, Таня отлично училась в школе и всерьез занималась у Насти в балетном классе.

Варвара отложила в сторону вязание и посмотрела на Настю. Где– то в глубине души ей было обидно за ее одинокую жизнь. Она могла бы, как сестры, выйти замуж и родить своего ребенка, а не отдавать себя своим ученицам. Но всю свою молодость Настя работала, чтобы поставить на ноги Наташу и Леночку, ей было не до себя. Варвара хоть год, но успела пожить замужем за Иваном, они расписались уже после смерти Марии Петровны. Детишек бог не дал, но Варвара не расстраивалась, она души не чаяла в Леночке, и ей вполне хватало забот о ней.

За окном сгущалось пасмурное сентябрьское небо. Чувствовалось приближение дождя. Варвара задернула шторы, выключила настольную лампу и прикрыла шалью задремавшую на диване Настю.

Никто из жителей великого города не знал, что скоро начнется самое жестокое испытание в их жизни, которое продлиться целых два с половиной года.

1942 г. Ленинград

Настя, еле передвигая ноги от усталости и голода, шла домой. Трамваи давно не ходили, под серыми сугробами не проглядывали даже следы трамвайных путей. Навстречу ей пожилой мужчина вез на детских саночках бидон с водой. Настя покрепче прижала к себе завернутую в платок горбушку хлеба. С каждым разом этот двухсотграммовый кусок обходился все дороже. Настя, в который раз, добрым словом вспомнила свою бабушку, Марию Петровну. Если бы не было у них этих драгоценных безделушек, то и Варвара, и она, Настя, давно бы умерли от голода. Вдруг она подумала, что уже несколько дней не видела Танюшу Рябинину. Девочка почти каждый день навещала их с Варварой. Они вместе ходили получать свои пайки хлеба в булочную на соседнюю улицу. Часами стояли в очереди, прижимаясь друг к другу, чтобы согреться. Бабушка Тани уже давно не вставала с кровати.

Настя зашла в подъезд и поежилась. К сухому морозу добавилась сырая промозглость давно нетопленого помещения. Дверь в Квартиру Рябининых была не заперта. Отгоняя от себя дурные мысли, Настя вошла в прихожую.

– Таня, где ты?

Стылый воздух, касаясь Настиных губ, превращался в невесомый парок.

На кровати, под грудой одеял, лежала Таня. Только тонкая струйка пара, выходящая изо рта, доказывала, что девочка еще жива.

– Танюша, вставай, – Настя, скинув рукавицы, растирала девочки безжизненно белые щеки. В комнате стоял леденящий холод. На соседней кровати, покрытое старым пальто, лежало уже остывшее тело Таниной бабушки. Растормошив девочку, Настя сначала осторожно посадила ее на постели, а потом заставила встать.

– А теперь пойдем потихоньку. Ну, же, Таня, давай, я не смогу тебя нести на руках, у меня не хватит на это сил.

Таня, делая шаг за шагом, подошла к бабушкиной кровати.

– Тетя Настя, а как же бабушка?

– Я позже вернусь, только тебя к нам отведу и вернусь. Где ключи от квартиры? У тебя была не заперта дверь.

– Да? Я не помню, запирала я ее или нет, – Таня засунула руку в карман пальто и вынула ключи.

– Вот они.

– Давай. А карточки?

– Я их потеряла. Или украли. Не помню.

– Что же ты сразу ко мне не пришла?!

Настя заперла дверь, и они осторожно стали спускаться по лестнице.

Дорога до соседнего дома заняла почти целый час. Таня, совсем ослабевшая от голода и неподвижности, то и дело останавливалась, чтобы передохнуть. Наконец, они добрались до Настиной квартиры.

– Господи, Настя, да что же это такое! – Варвара бестолково засуетилась вокруг них.

– Варя, не мельтеши. Вода теплая есть? Давай, наливай в таз, нужно согреть ей ноги.

Настя достала из – за полы шубы хлеб, налила в тарелку горячей воды, и, отломив от горбушки большую часть, сделала «бульон». Маленькой ложкой, осторожно разжимая Танины губы, она вливала кушанье ей в рот. После нескольких ложек девочку стало клонить в сон.