Сестренка - [8]

Однако мысли о несчастной семье, которую я оставила, преследовали меня. В поезде я все же достала телефон и зарегистрировалась в «Инстаграме».

Я нашла ту самую запись дочери, о которой говорил Юра, но прочесть ее от начала до конца не могла: путались мысли, подкрадывались слезы. Я словно обжигалась отдельными строчками:

«Я бы предпочла вовсе не жить».

«Он раздвигал мне ноги, влагалище, ягодицы и выжигал душу».

«Я ни о чем не могла сказать окружающим: мне казалось, как только слова вылезут из меня, произойдет пожар, землетрясение, теракт, что угодно…»

«Вскоре я начала мастурбировать с какой-то ожесточенностью: иногда по четыре раза в сутки. Это словно возвращало мне мое тело. Однажды меня за этим застала мама и страшно отругала».

«Мне становилось хорошо, только если я кого-нибудь била. Я не могла избить брата, поэтому доставалось одноклассницам, соседкам, просто незнакомым девчонкам…»

«А потом я начала есть. Будто сошла с ума: маринованные огурцы макала в вареную сгущенку, докторскую колбасу мазала вареньем. Юра говорил: „Да она у нас извращенка!“ – а мама с папой согласно кивали».

«Я рассказала правду о том, что случилось, только сейчас, когда мне уже 23. Отец сошел с ума. Мать, наверное, тоже, потому что таскает меня к полоумным старцам. Бьет поклоны, молится. Бабушка просто испарилась – не звонит, не пишет. И я заявляю, со всей серьезностью заявляю: я никого из вас не прощаю и навсегда ухожу из вашей жизни. Меня не было для вас много лет. Теперь вас не будет для меня…»

Что я могла сделать? Только, шепча Иисусову молитву, набрать Юлин номер. Она не ответила. Конечно, не ответила.

…Как-то я собиралась в храм, и Юля сказала, оглядев мой длинный черный наряд:

– Мам, ну, ты чисто монашка. Зачем тебе муж, семья, гарнизоны? Готовка эта, папины претензии бесконечные? Тебе, может, надо было в молодости уйти в монастырь?

И я поразилась, насколько верной была эта полушутливая Юлина мысль. Действительно, если бы я поверила в Бога, скажем, еще в институте, то могла бы прожить настоящую, свою жизнь!

Как жаль, что самые главные ошибки мы не можем исправить.

Часть вторая

Полина знала, что у нее самая опасная работа. Когда ты официантка в не самом дорогом кафе спального района, где практически отсутствует фейс-контроль, расслабляться нельзя. К тому же Полина симпатичная. Это значит, что у любого зашедшего сюда мужика загорается во лбу красная кнопка: «опасен».

Она приехала в Краснодар из соседней области, оставив трехлетнюю дочку на своих родителей. Все время говорит, что вот-вот заберет ее к себе на съемную квартиру. Но как это осуществить в реальности, не знает: садик у дома вряд ли дадут, да и с кем оставить дочку, если та заболеет?

– Подойди вон к тому мужичку. Минут десять уже сидит, – обратился к Полине бармен Антон.

– Мужичку? Да он твой ровесник.

– Да нет, я – юноша, – иронизирует модный, чуть жеманный Антон. – А это – мужичок. Так-то ему, может, и тридцати нет. Но выглядит он именно как дяденька. Посмотри, какие у него стрелки на брюках. Ботинки старомодные. И в целом он какой-то… Будто телепортировался к нам из 2004-го.

Полина засмеялась в ладошку, но, вздохнув, поправила форменный черный фартук и подошла к «мужичку».

– Солянка хорошая? – важно поинтересовался он.

– Хорошая.

– Так вот, мне солянку, отбивную с овощами тушеными и кофе.

– Кофе черное?

– Черный, – отчеканил мужичок.

Полина пожала плечами – образованный выискался.

– Кофе сразу?

– Девушка, зачем мне кофе сразу?

– А вы не нервничайте. – Полина снова пожала плечами.

Мужичок достал смартфон, потыкал в него и через несколько секунд с яростью откинул в сторону.

– Ненормальный какой-то, – шепнула Полина бармену, поравнявшись со стойкой.

* * *

На другой день мужичок пришел снова. Полина работала и за себя, и за Антона – он взял выходной.

Мужичок на этот раз был в хорошем расположении духа. А ведь Полина назло снова отнесла кофе к среднему роду.

– Ну, что, надумали, что кушать будете? – спросила Полина, когда он допил кофе.

– Присядьте…

– Да не положено нам к гостям садиться, – резко возразила Полина.

– Я прошу вас.

– Мне работать надо.

– Ну на минуточку.

Полина огляделась по сторонам, хотя и так знала: в зале пусто.

– Как вас зовут? – спросил мужичок.

– Предположим, Полина.

– А меня – Юрий.

Полина пожала плечами.

– Почему постоянно пожимаете плечами? Странно это, не находите?

– Потому что мне все равно.

– Что все равно?

– Ну, на все – все равно. На все, что происходит в жизни. Все, что случается – будто не со мной.

– Я хотел пригласить вас поужинать, – наконец раскрыл карты мужичок.

– Здесь? – улыбнулась ехидно Полина.

– Нет, в нормальном месте. Правда, я не знаю местных ресторанов. Но можно погуглить.

– Вам что, ужинать некого? Вон у вас на пальце след от кольца.

– Жена разводится со мной.

– Вы в командировке? – снова кривая ухмылка. – Как в командировке, так сразу развод.

– Нет, жена правда со мной разводится. Говорит, не ожидала, что я такой моральный урод.

Полина приподняла бровь.

– Какая интересна причина для развода.

– Ну что, пойдем ужинать вечером? Я вас отсюда заберу.

– Так вы же моральный урод.

– Ну и что? Вам же все равно.