Сестра Марфа - [9]

— Конечно! Конечно, забирай, Марфа! Забирай и уничтожь ее, давно следовало от нее избавиться.

Позади послышались шаги. Похоже, дети вернулись домой, так что Симона поспешила им навстречу. Марфа тем временем набросила мантию на плечи и спрятала книгу во внутренний карман. Когда тетя вернулась в комнату, рядом с ней был старший сын.

— Оби проводит тебя до храма, Марфа. Наверное, ты и так уж задержалась у нас.

Слухарка кивнула, и вскоре они вместе отправились в путь. Мальчик был худощав и высок ростом, а еще очень напоминал ей брата, о чем она и поведала Оби. Примерно в этом же возрасте ее брат скончался.

— Расскажите мне о дяде, сестра Марфа. Мать совсем ничего не рассказывает о нем.

— Он был таким же строителем собора, как твой дед и прадед. Тому же ремеслу обучался и мой старший брат… Они были славными людьми и больше всего на свете желали достроить собор Огнекрыла, а теперь ему служу я. — Марфа задумчиво смотрела куда-то вдаль и взгляд ее казался отрешенным, туманным. — Твой дядя, мой отец, погиб при постройке собора. Я была еще слишком мала и мало что помню, но слухарки рассказывали мне, что он выкладывал крышу в грозу и сорвался из-за сильного ветра.

— Тогда вас и отдали в собор, сестра?

— Нет, я еще несколько лет прожила с братом. Он укладывал стены собора, а я увивалась вокруг него повсюду и, так уж получилось, что слухарки сами стали заботиться обо мне. А вскоре… случилось несчастье, и брат погиб, когда сорвалась одна из балок. — Слухарка вздрогнула, словно воочию увидела то, о чем рассказывала. Но встретившись с сосредоточенным взглядом мальчика, продолжила: — Из родных у меня оставалась лишь сестра отца, твоя мама. Но она уже была замужем к тому времени, и у нее как раз родился первый ребенок. Ей было бы сложно заботиться еще и обо мне. Вот я и осталась в соборе.

— Значит, если бы моя мать не оставила вас в храме, мы смогли жить вместе, как родственники… как брат с сестрой.

Марфа грустно улыбнулась и погладила мальчика по голове.

— Время было тяжелым, Оби. Не осуждай ее за этот поступок. — Но во взгляде у мальчика все равно оставалось что-то осуждающее. — Приходи в наш собор, Оби. Так мы сможем видеться чаще.

— Я не смогу туда приходить, сестра Марфа. — Мальчик поднял на нее хмурый взгляд. — И, признаюсь честно, не понимаю, как вы можете там жить.

— Что ты хочешь сказать, Оби?

— Скольких людей уничтожил этот собор? И все ради чего? Ради идеи, которая не принесла никакой пользы?

— Тише, Герни! — шепнула Марфа и оглянулась. — Тебя могут услышать!

— Мы так сильно страшимся Огнекрыла, что воздвигли слишком много стен друг перед другом.

Могла ли Марфа когда-либо подумать, что ее родственники будут придерживаться подобных идей? Слухарка смотрела на мальчика и уже понимала, что эти мысли привил ему никто иной как отец и книга, которая лежит сейчас на дне ее корзины. Сколько еще последователей веры горцев прячется в их краях? И что будет, когда беженцы из Горного королевства заведут семьи на их землях? К каким масштабам могут привести слова всего лишь одной единственной книжки? Слухарка смотрела на племянника и видела в нем нечто большее, чем просто ребенка. Она видела в нем будущее, способное изменить их мир до неузнаваемости.

А Оби в свою очередь смотрел на Марфу и был уверен, что она совсем ничего не поняла из его слов и никогда не сможет понять. Она казалась ему послушной марионеткой, сосудом, наполненным вырванными фразами из Учения Огнекрыла. Мальчик скорчил гримасу и указал в сторону, где располагался их храм. А сам ушел прочь.

Какое-то время Марфа продолжала стоять и смотреть ему вслед. И думала она только о том, чтобы у этого ребенка была долгая и счастливая жизнь впереди. «Благослови тебя Огнекрыл», — прошептала она одними губами и направилась в сторону храма.

Совсем скоро слухарка добралась до места назначения. Храм здесь был совсем крохотный с тонкими стенами и, казалось, вот-вот он развалится от малейшего дуновения ветра. У входа уже успела столпиться масса людей и, похоже, здесь были даже прихожане даже из соседних поселений. Завидев Марфу и перламутровый цвет ее амулета, они принялись кланяться и благословлять ее именем Огнекрыла. Тем же ответила им и слухарка.

Настоятельницей крохотного храма оказалась сестра Мона. Пухлая, добродушная женщина. Она показала ей их скромный алтарь и соседние кельи. Марфе даже предложили отдохнуть с дороги, но та отказалась, сославшись на то, что и без того задержалась в пути, а прихожане не должны слишком долго мерзнуть на морозе.

На целый день растянулся обряд. До самого вечера Мона с Марфой принимали в храме женщин с детьми и читали молитвы. Приносили в стены храма и совсем крох — новорожденных малышей, и детей постарше. На лбу каждого дитя сестра Марфа выводила треугольник синим порошком. И знак этот был благословлением Огнекрыла, утешением для матерей — что есть в мире кто-то всесильный, способный позаботиться о их еще совсем беззащитных детях.

Женщины страстно благодарили Марфу, и почти каждая целовала ей руки в благодарность. Но чем простая слухарка могла подобное заслужить? Ведь она лишь исполнительница воли Огнекрылого бога, а не сказочная волшебница.