Сестра Грибуйля - [42]

Г-н Дельмис вышел с Грибуйлем, попросив Каролину не беспокоиться в случае долгого отсутствия.

ГРИБУЙЛЬ. – Почему вы считаете, что мы можем долго отсутствовать? Что, вы хотите погнаться за ворами? Не забывайте, сударь, у них бывает оружие.

Г-Н ДЕЛЬМИС. – Нет, будь спокоен, мой мальчик; мы не побежим за ними следом; но нам придется долго составлять протокол, и, может быть, мне надо будет дожидаться возвращения жандармов, которых я пошлю на поиск воров.

ГРИБУЙЛЬ. – Ну да, я понимаю! Сами не будете выставляться, а отправите этих славных жандармов, пусть им достанется.

Г-Н ДЕЛЬМИС, улыбаясь. – Я очень надеюсь, что им достанется не столько отражать нападение, сколько нападать самим. Впрочем, я это сказал скорее для того, чтобы успокоить Каролину, чем для чего-нибудь другого.

Продолжая беседовать, они подошли к двери капрала; г-н Дельмис постучал; капрал пошел открывать и был очень удивлен, увидев мэра в сопровождении Грибуйля.

– У меня к вам дело, капрал, – сказал г-н Дельмис, зайдя в комнату.

КАПРАЛ. – Чем обязан честью видеть у себя господина мэра собственной персоной? Мой юный друг, вот этот самый парень, – добавил он, дружески проведя рукой по голове Грибуйля, – мог бы прийти за мной, чтобы не утруждать господина мэра.

Г-Н ДЕЛЬМИС. – Дело в том, что вашему юному другу не следует выходить одному. О! Я знаю его смелость, но его обокрали недалеко отсюда, и он явился сделать вам заявление.

КАПРАЛ. – Грабеж? Что украли, мой бедный Грибуйль, и кто украл?

ГРИБУЙЛЬ. – Что? все мои вещи и вещи Каролины, которые я нес на спине в наш дом; это чтобы отвлечь Каролину, она так плакала, а потом, как я рассказывал хозяину, тысяча фунтов тяжести упала мне на спину, уронила лицом на землю, а потом все исчезло: и тяжесть, и узел.

КАПРАЛ. – Ты кого-нибудь видел?

ГРИБУЙЛЬ. – Я видел двоих, мужчину и женщину, они побежали к мельничному холму.

– Ага! К мельничному холму! – задумчиво произнес капрал, поглаживая усы. – А… женщину ты не разглядел?

ГРИБУЙЛЬ. – Мне показалось, я узнал мадмуазель Розу; но я в этом не уверен; было темно, она быстро бежала, у меня глаза были полны пыли, и пока я проморгался…

КАПРАЛ, продолжая размышлять. – Мадмуазель Роза? Похоже на то! Наверняка она… с этим Мишелем.

Г-Н ДЕЛЬМИС. – Так… А вы что-нибудь знаете о Розе и Мишеле?

КАПРАЛ. – Мишель проживает именно там, сударь; он давно знаком с Розой и собирался на ней жениться. Как вам известно, господин мэр, Мишель – негодяй, уже отсидевший срок за воровство; Роза часто бывает у него; выносит оттуда полные мешки неизвестно чего и распродает это по частям; и я не удивился бы, что если заглянуть к Мишелю…

Г-Н ДЕЛЬМИС. – То она там бы и оказалась, не так ли?

КАПРАЛ. – Да, господин мэр; но мы не имеем права на ночные визиты без приказа.

Г-Н ДЕЛЬМИС. – Для того-то я к вам и пришел, капрал. Подайте мне гербовую бумагу.

И г-н Дельмис незамедлительно подписал приказ произвести обыск у Мишеля по подозрению в краже вещей.

– Теперь, – сказал он, – отправьте двоих из ваших людей; пусть они этим займутся.

КАПРАЛ. – Простите, господин мэр, но я считаю необходимым отправиться туда лично; достаточно того, что речь идет о беде мадмуазель Каролины и моего друга Грибуйля, – добавил он, протягивая руку мальчику, – чтобы я не доверил это дело никому другому, кроме себя.

Капрал опоясался саблей, пристроил пистолеты в портупею, надел плащ, позвал одного из жандармов, тот вооружился так же, как командир, они вышли и бесшумным шагом направились к мельничному холму.

XXII. Арест

Приблизившись к дому, где проживал означенный Мишель, бывший слуга графа де Тренийи, уволенный за безнравственное поведение и лень, жандармы удвоили осторожность, чтобы видеть и слышать, не будучи ни увиденными, ни услышанными. Они крадучись обогнули дом и не обнаружили ни малейшего проблеска света; проходя мимо лестницы, приставленной к чердачному окну, капрал поднял глаза и заметил полусвет, освещавший чердак. По его знаку жандармы взяли лестницу, положили ее на землю и спрятались за самым темным углом дома. Вскоре они расслышали легкий шум; кто-то выглянул в чердачное окно, всмотрелся, вслушался и, ничего не увидев и не услышав, спросил осторожным шепотом:

– Роза, Роза, где ты? Зачем ты убрала лестницу?

Роза – ибо это была она – приоткрыла входную дверь и ответила таким же полушепотом:

– Зачем ты меня зовешь? Чего надо?

МИШЕЛЬ. – Я зову, чтобы спуститься, черт возьми! Какого черта ты убрала лестницу?

РОЗА. – Я ничего не убирала; тут она, твоя лестница.

МИШЕЛЬ. – Раз я говорю, что ее тут нет, значит, нет! Негодяйка, – добавил он про себя, – ты мне ответишь за такие штуки.

Роза открыла дверь, вышла и на ощупь направилась к месту, где стояла лестница; не обнаружив, сделала несколько шагов, споткнулась и упала сверху на нее.

РОЗА. – Вот где она! Свалилась.

МИШЕЛЬ, грубо. – Быстро ставь обратно.

Роза вновь подняла лестницу и прислонила ее к чердачному лазу, чтобы Мишель мог спуститься. Спрыгнув на землю, тот схватил Розу и осыпал ее градом ударов заранее приготовленной палкой. Сначала были слышны только негромкие стоны и мольбы; но по мере нарастания силы и ярости ударов раздались вопли, сначала сдержанные, но все пронзительнее и ужаснее.