Сестра Грибуйля - [41]

Г-н Дельмис протянул ему руку.

– Прощай, друг мой, – сказал он.

ГРИБУЙЛЬ. – Друг?.. Ну хорошо, ладно! Пусть будет «друг»! Я так этого хочу, что согласен все забыть и все простить. Итак, я снова ваш друг и останусь вашим другом. Прощайте.

XXI. Кража

Грибуйль вышел, обменявшись крепким рукопожатием с г-ном Дельмисом, которому не удалось сдержать улыбку при последней наивности Грибуйля. Он вновь спустился в кухню, где застал Каролину в слезах.

– Не плачь, Каролина, – сказал Грибуйль, входя в комнату, – не плачь. Все в порядке!

Каролина подняла голову.

ГРИБУЙЛЬ. – Да, все в порядке; я простил хозяина, я снова его друг; и он снова стал моим другом; он придет ко мне в гости, и ты увидишь, что мы будем очень счастливы. А теперь давай закончим с укладкой. Может быть, отнести самое тяжелое нынче вечером?

– Конечно: делай, как хочешь, – печально ответила Каролина.

ГРИБУЙЛЬ. – Каролина, Каролина, ну о чем тут грустить? Хозяин добрый человек, это правда: но хозяйка скверная и неприятная особа. Хозяин придет к нам в гости, раз он так сказал. И капрал придет, обязательно. Ох! Ну что ты качаешь головой: говорю тебе, что придет, он ведь сам сказал, что полюбил бы тебя, как сестру. Вот я, твой брат, разве мог бы жить без тебя? Ага, ты уже смеешься! Ну и отлично! Покажи, что надо унести.

Слова брата приободрили Каролину; она сложила в узел белье и одежду; Грибуйль вскинул ношу на спину и бесстрашно отправился домой, несмотря на темноту.

Он не замечал, что за ним следовали двое: мужчина и женщина; они держались в тени, когда он вышел из дверей, и затем бесшумно приблизились к нему. Когда Грибуйль уже подходил к дому, единственному наследству, оставленному им матерью, то вдруг почувствовал, как кто-то набросился на него сзади, и, прежде чем он успел вскрикнуть или защититься, его швырнули лицом на землю, сильно сдавили грубыми руками и вырвали узел. Когда он смог закричать и вскочить на ноги, то ему удалось заметить только две убегающие тени: в одной из них он разглядел женщину, похожую ростом и сложением на Розу.

Дрожа от испуга, он помчался обратно в дом Дельмисов. Каролину поразил вид брата: лицо было покрыто смертельной бледностью, зубы стучали; лишь выпив стакан воды, он пришел в себя, стал отвечать на вопросы и смог рассказать о произошедшей краже. Каролина была столь же расстроена испугом брата, как и размером убытка: там были их лучшая одежда, лучшее белье.

– Надо все рассказать друзьям, – сказал Грибуйль, – они найдут воров, они ведь такие ловкие!

КАРОЛИНА. – Только хозяину; он мэр и может обо всем распорядиться.

ГРИБУЙЛЬ. – Ладно! Скажу ему. Пойдешь со мной?

КАРОЛИНА. – Нет, мне надо закончить платье для хозяйки; тут еще на час работы.

ГРИБУЙЛЬ. – Слишком уж ты добра, что так утруждаешь себя ради этой женщины. Хорошо, я сам все ему расскажу.

Через пару минут г-н Дельмис услышал стук в дверь.

– Войдите, – сказал он… О, это ты, Грибуйль? По какому случаю?.. Что с тобой произошло? Ты весь в пыли… Как ты бледен! Что с тобой, бедный малыш?

ГРИБУЙЛЬ. – У меня больше ничего нет, сударь. Они все у меня украли. Нет больше ни нашей лучшей одежки, ни моих замечательных галстуков, у Каролины – ни платьев, ни башмаков: ну совсем, совсем ничего. Они все украли.

Г-Н ДЕЛЬМИС. – Кто тебя обокрал?

ГРИБУЙЛЬ. – Этого я не знаю, сударь: мужчина и женщина… Я почти уверен, что это мадмуазель Роза, очень уж на нее похоже.

Г-Н ДЕЛЬМИС. – Но как тебя могли обокрасть у меня в доме?

ГРИБУЙЛЬ. – А! Что вы, сударь! Вот именно, что не в доме. Как вам известно, хозяйка нас прогнала… Да, да, сударь, прогнала. Когда людям велят покинуть дом в течение суток, это как раз и называется прогнать… Итак, сударь, как вы знаете, мадам нас выгнала. Прошу не перебивать, иначе я никогда не закончу.

Г-Н ДЕЛЬМИС. – Я не перебиваю! Я вообще молчу.

ГРИБУЙЛЬ. – Месье не шевелит языком, но зато выражается лицом и знаками. Я отлично понимаю, что месье хочет сказать: какой же дурак этот Грибуйль! Как он мне надоел!

Г-Н ДЕЛЬМИС. – Нет, нет! Давай рассказывай.

ГРИБУЙЛЬ. – Стало быть, хозяйка нас прогнала. Ага, молчите: ну вот, продолжаю. Надо было отнести вещи домой. Каролина без конца плакала, это разрывало мне сердце; я решил ее отвлечь и предложил собрать узел с одеждой, чтобы сразу его и отнести. Она собрала вещи, отвлеклась и улыбнулась; ну вот, я пошел… и наступила ночь; я иду, подхожу к дому – и вдруг на спину падает что-то страшно тяжелое; я тоже падаю; через минуту это тяжелое исчезает, и мой узел с ним. У меня лицо в пыли; отряхиваюсь, оглядываюсь и вижу мужчину и женщину, они бегут в сторону мельничного холма; мне кажется, там была мадмуазель Роза. Я сначала собирался побежать за ними, но решил вернуться назад: с ворами шутки плохи; итак, возвращаюсь и рассказываю Каролине то, что только что рассказал вам, – вот как все и вышло.

Г-Н ДЕЛЬМИС. – Ты хорошо сделал, что сразу же рассказал мне, что случилось. Да, это серьезно! Шайка грабителей… посреди улицы… Давай-ка надену шляпу и пойдем к капралу; ты расскажешь, как все произошло, а я отдам приказ провести расследование.

ГРИБУЙЛЬ. – Да, сударь, пойдемте вместе. С вами я ничего не боюсь; а вот один бы не решился прогуливаться по улицам после такого события.