Сержант сэр Питер - [6]

— Чего я не могу понять, — пробормотал Краузер, — так это то, почему Мидлтолл был готов заплатить больше других…

— А вы взгляните хорошенько на его фотографию, — усмехнулся Питер.

II. Взломщик письменных столов

В Скотленд-Ярд регулярно поступают дела, касающиеся иностранных преступников. Они содержат информацию на всевозможных языках, относящуюся к дамам и джентльменам, совершившим нечто такое, чего делать им не следовало. Питер Данн изучал документы, поступившие из Соединенных Штатов, тем самым составляя для начальства полный отчет о методах и особенностях совершения преступлений, присущих преступникам за пределами Британии.

Среди прочих ему на глаза попалась и неприглядная сторона биографии некоего Лью Стиллмана, составленная рукой нью-йоркского полицейского, явно не обладавшего живым воображением и не владевшего художественным слогом. Вместе с тем ее автор питал пристрастие к фактам. Питер тщательно рассмотрел фотографию, прилагавшуюся к документу, и постарался запомнить запечатленное на ней лицо. Он принял к сведению тот факт, что Стиллман был гражданином Британии, а это давало меньше возможностей отследить его. Если бы он был иностранцем, то был бы обязан сообщать о своем прибытии и передвижениях в ближайшем полицейском участке.

Необходимости следить за ним сейчас не было, он не был объявлен в розыск. Его досье было направлено в качестве меры предосторожности: полиция Нью-Йорка решила, что рано или поздно жизнеописание сего джентльмена может заинтересовать их лондонских коллег.

К досье на Стиллмана были прикреплены и другие документы, относившиеся к имевшим место преступлениям Аль Стефини, Чечёточника Генели, Морговщика Mёрфи и прочих опустившихся джентльменов, которые жили в постоянном напряжении, но вполне припеваючи за счет своих нелегальных делишек.

По удивительному стечению обстоятельств Питер встретил одного из упомянутых джентльменов на той же неделе, осматривая город-сад Коллингвуд. Вот уж правда — чего только в жизни не бывает.

Мистер Данн вышел из Скотленд-Ярда около четырех часов вечера и шел по Пикадилли, направляясь домой, на Беркли-сквер. Достаточно сложно хотя бы представить себе сержанта полиции, проживающего на Беркли-сквер, и совсем уж невероятно вообразить, что этот детектив может быть также и баронетом Соединенного Королевства. Но поскольку дедушки могут оставлять в наследство титулы и состояния, а их наследники могут не пожелать оставлять службу в полиции, то можно встретить и столь необыкновенное сочетание.

На углу Беркли-стрит сэр Питер увидел человека, стоявшего на краю тротуара и ожидающего возможности перейти улицу. Он был высокого роста, смуглолицый, с большим римским носом и выдающимся подбородком. На его мизинце поблескивал огромный бриллиант — Питер приметил это, когда тот закуривал сигару.

— А, Чечёточник! Надолго к нам?

Генели медленно обернулся и лениво смерил детектива взглядом.

— У вас передо мной преимущество — вы меня знаете.

— Так и есть, мистер Генели. Сержант-детектив Данн, Скотленд-Ярд.

— Вот как?

Мистера Генели, кажется, вовсе не взволновала встреча с сыщиком — полная опасностей жизнь успела выработать в нем способность оставаться спокойным даже в самые напряженные минуты.

— Рад познакомиться, мистер Данн. Да, моя фамилия — Генели, я только что прибыл из Америки и остановился здесь по пути в Париж. Не припоминаю, чтобы встречал вас раньше.

Питер не стал утруждать себя объяснением, что узнал его по достаточно подробному описанию, в котором упоминались как физические особенности, вроде формы носа и подбородка, так и шрам на левой щеке и привычка носить бриллианты.

— Не предпринять ли нам небольшую прогулку? — предложил Питер.

Мистер Генели после некоторого колебания согласился пойти с ним. В ближайшем отделении полиции Питер убедился, что документы Чечёточника находятся в полном в порядке, и коротко переговорил с ним начистоту.

— Думаю, вы отправитесь в Париж очень быстро, мистер Генели. Лондон слишком тих для вас, в Париже вы найдете куда больше блеска.

— Но как вы узнали, что я здесь? — вновь спросил Чечёточник (ему довелось быть профессиональным танцором, откуда и пошло его прозвище).

Питер не стал ему отвечать. Если человек с прошлым мистера Генели не догадывается, что между полицией Лондона и Нью-Йорка существует обмен сведениями, он исключительно лишен воображения.

В ту субботу сэр Питер впервые насладился красотами и достопримечательностями города-сада[2] Коллингвуд.

Изначально Коллингвуд не планировался как город-сад. Это было предместье Лондона, разросшееся из живописного поселка с не слишком аккуратными на вид коттеджами, окружавшими церковь и местную гостиницу с помпезным названием «Кисть винограда». Предместье разрослось в конце восьмидесятых, когда пробудился интерес к застройке маленьких участков земли от трех до восьми акров, и на этих участках появились ряды странно спроектированных домов.

Здесь не было ничего вульгарного: ни трущоб, ни неблагополучия. Тротуары были широкими, а обсаженные лаймами аллеи чистыми и приятными на вид. Основная часть магазинов находилась в старой части Коллингвуда, через которую проходит шоссе Норд-роуд. Новый же Коллингвуд, аристократический Коллингвуд, расположился в конце длинной улицы — вдали от шума, запаха бензина и прочей суеты, присущей окрестностям скоростной дороги.