Серый пилигрим - [62]

– Господин Леонард! – прохрипел он, вскакивая на ноги. Хотя вряд ли Серый мог расслышать его в поднявшемся гаме.

Бандиты на крыше сарая растерянно суетились. Молодой целился из арбалета куда-то вниз, но в кого стрелять, было непонятно. Густым плотным дымом вскоре заволокло весь двор, он поднимался, перетекая на крыши. В этой красноватой мгле метались лошади, перепуганные бандиты, что-то гремело и хлопало, кто-то непрерывно орал, перекрывая даже лошадиное ржание.

Барт подобрался к краю – туда, где, перепрыгивая с сарая, он обвалил часть нависающей над землей крыши. Внизу промелькнула темная тень, вторая, третья.

– Господин Леонард! – снова закричал он. – Господин Леонард!

Он заметался по крыше, то и дело заглядывая вниз и прислушиваясь. От красноватого дыма жутко щипало в глазах и в носу, и Барт, шмыгая и утирая непрерывно катящиеся по щекам слезы, срывая голос, хрипел, зовя Серого.

Ответ услышал совершенно случайно, когда уже отчаялся его получить. Даже не услышал – скорее почувствовал, что с заднего двора его кто-то окликнул:

– Бартоломью! Я здесь!

Юноша, мало что видя перед собой, осторожно пополз по скату к краю. Дым уже начинал рассеиваться, но и той части, что он успел нахвататься, хватило для того, чтобы глаза, ноздри и глотка горели огнем, а в легких при каждом вдохе ощутимо покалывало.

– Прыгай скорее! Здесь сено! Левее держись! Еще левее! – командовал снизу маг. Барт, наконец, разглядел его смутный силуэт. – Вот так! Прыгай!

Сердце во время прыжка подскочило к самому горлу, но полет оказался недолгим, да и приземлился Барт на редкость удачно. Правда, не в сено, а в навозную кучу. Но тоже мягко.

Скатившись на землю, Барт кое-как поднялся на ноги, стряхивая с себя комки раздавленных лошадиных яблок. Серый бросил ему поводья запряженной лошади. Сам он был на своей Принцессе. Морды обеих лошадей были обмотаны какими-то мокрыми тряпицами.

– Скорее, скорее, Бартоломью, не стой столбом! – заорал Серый.

Барт вскарабкался на лошадь и маг, не дожидаясь, пока он толком усядется в седле, стеганул обоих скакунов своей серебристой плетью. Едва не обдирая бока о поставленные впритык друг к другу фургоны, лошади понесли с места в галоп. Через невысокий покосившийся забор кобыла Серого перемахнула легко, как газель. Лошадь Барта, более грузная, просто врубилась в растрескавшиеся от сырости жерди со всего ходу, проломив изрядную брешь. Юноша еле удержался в седле, вцепившись обеими руками в расчехранную черную гриву.

Вслед за Серым он поскакал на север. Вскоре они выбрались на тракт, копыта лошадей глухо застучали по хорошо утрамбованной земле.

Обернулся всего лишь раз. Постоялый двор к тому моменту был уже далеко, и смотрелся бесформенной темной грудой, вокруг которой расползались клочки красноватого тумана. Вокруг метались силуэты перепуганных лошадей, многие уже умчались далеко прочь.

Стиснув зубы, Барт отвернулся. Пальцы мертвой хваткой вцепились в поводья, пятки сами собой заколотили по лошадиным бокам, подгоняя и без того мчащегося во весь опор скакуна. Погони не было видно, но юноше все равно хотелось бежать отсюда подальше, скакать, пока лошадь не падет под ним замертво, а потом нестись на своих двоих. Бежать, бежать прочь!

– Я не виноват… Я не хотел… – шептал он, глотая слова, захлебываясь встречным холодным ветром. – Я не хотел…

Глава четвертая

1

Серый пилигрим и сопровождающий его Бартоломью Твинклдот, когда-то, в прошлой жизни, носивший прозвище Счастливчик, въехали в Распутье с юга, со стороны побережья. Как раз зарядил мелкий, как крупа, но весьма обильный дождь. Торговцы, чертыхаясь, прикрывали товар хлипкими тряпичными навесами, прохожие торопились забежать под ближайшую крышу.

Барт ожидал увидеть пару постоялых дворов, жмущихся к перекрестку двух трактов. Но на деле не удалось разглядеть и самого перекрестка – дорога вливалась в целый поселок с тавернами, конюшнями, складами, кузницей, колодцами, небольшой деревянной часовней и даже сторожевой башней. Башня была старая, слегка покосившаяся, но наверху маячили двое арбалетчиков в плащах с остроконечными капюшонами. В центре поселка располагался импровизированный рынок. Торговали прямо с фургонов и телег, а иногда и вовсе разложив скарб на куске рогожи, расстеленной на земле.

Серый спешился еще на краю поселка, и вел лошадь под уздцы. Барту на землю не хотелось – он опять наполовину лишился обуви, да и в том башмаке, что сохранился, зияли дыры, из которых торчала клочками набитая туда солома.

Ежась от попадающих за шиворот капель, юноша вертел головой, разглядывая расставленные вразброс фургоны, телеги, повозки самых разных размеров и конструкций. По дороге то и дело попадались толстые столбы с объявлениями на них – на потрепанных обрывках бумаги, либо нацарапанные прямо на дереве. Вокруг сновали по-дорожному одетые люди, неторопливо вышагивали стражники в остроконечных шлемах и в гамбезонах с имперским гербом – белой осадной башней на черном фоне. Вдоль длинной стены какого-то амбара, скрываясь от дождя под кромкой крыши, выстроились сразу с полдюжины проституток. Дамы лениво переговаривались, изредка поглядывая на улицу. На Серого и Барта даже не взглянули.