Сервантес - [64]

Конечно, мощь такой огромной империи, как Испания XVI века, подорвать одной военной неудачей, даже серьезной, было невозможно. Восприняв поражение как удар судьбы, Филипп II уже в следующем году решил повторить попытку высадки десанта на побережье ненавистных бриттов. Но трагедия армады имела-таки одно важное последствие — моральный урон: репутация Испанского флота, грозы морей, как непобедимого была сильно подорвана. Солнце испанской монархии уже закатывалось, золотой век великой империи подходил к своему концу. На исходе были не только финансы государства, но и жизнь самого императора. Все это вкупе не дало возможности ни на следующий год, ни в дальнейшем реализовать план Филиппа II.

Это случится позже. А в 1589 году план повторного вторжения на Британские острова был у всех на устах. Армейские и флотские снабженцы, комиссары по сбору продовольствия снова оказались при деле. Начал совершать свои поездки по Андалусии и дон Мигель.

Однако мы теряем его следы на несколько месяцев и обнаруживаем только 12 февраля 1590 года в Кармоне. Очевидно, за этот период автор «Галатеи» успел побывать и у жены в Эскивиасе, и у родных в Мадриде.

* * *

Собирать провиант у селян становилось все труднее и труднее. Да и сам комиссар Сервантес уже вымотался. Сколько же можно объезжать селения верхом на муле, чувствуя вокруг одни неприязненные взгляды и слыша бранные слова? А особо мстительные могут еще и в суд подать, но все же это была работа, по большому счету, уважаемая — королевская служба. Кто об этом не мечтал?

Новым помощником Антонио Гевары был назначен Мигель де Овьедо. Именно он откомандировал Сервантеса в Кармону и ее окрестности для сбора четырех тысяч арробас^{140} оливкового масла, заполучить которое было совсем не просто, но приходилось тянуть лямку и отрабатывать казенное жалованье.

Сервантес не теряет надежды на получение какой-либо другой, более благополучной работы. В конце мая 1590 года он посылает в Мадрид новое прошение, направленное президенту Совета Индий, переданное, вероятно, сестрой писателя Магдаленой. Бумага сопровождалась подробным curriculum vitae^{141} ходатайствующего. Перечисляя свои заслуги перед королем и отечеством и ссылаясь на бедность свою и своих родных, ветеран Лепанто просил предоставить ему одну из вакантных должностей: пост казначея в Новой Гранаде, губернатора провинции Соконуско в Гватемале, казначея флота в Картахене или коррехидора города Ла-Пас (Перу).

Для придания веса бумаге Сервантес использовал свою вторую фамилию — Сааведра, на самом деле не принадлежавшую никому из его предков по прямой линии наследования. Очевидно, он позаимствовал ее у Гонсало де Сервантеса Сааведры, одного из своих дальних родственников. Писатель использует фамилию Сааведра в своих художественных текстах, в частности в «Алжирских нравах», во вставной новелле в «Дон Кихоте», в «Бравом испанце» («El gallardo espanol») и др. Кроме того, он дал эту фамилию своей дочери Исабель. Все это дало исследователям почву для пространных размышлений и даже измышлений. Автор поместит фамилию Сааведра на титульный лист издания первой части «Дон Кихота» — Мигель де Сервантес Сааведра. Он хотел сказать этим, что роман написан человеком с именем, настоящим идальго из хорошего и древнего рода.

Подавая петицию, экс-солдат надеялся на лучшее. Но на самом деле он был одним из многих, перемолотых жерновами государственной машины. И ему еще повезло — худо-бедно, но он состоял на королевской службе и был облечен немалой властью.

Знал ли автор «Галатеи», что такое Новый Свет, или Индия, как называли в то время открытую Колумбом Америку? Судя по его описанию в «Ревнивом эстремадурце», знал, и совсем неплохо. В этой новелле молодой человек, «увидев себя без денег и почти без друзей… прибегнул к средству, к которому прибегают многие другие промотавшиеся люди этого города (Севильи. — А. К.), а именно к поездке в Америку — пристанище и убежище для людей, потерявших последние надежды в Испании, спасение для бунтарей, вольный рай для убийц, укромное и удобное место для игроков, которых люди, сведущие в этом деле, называют „сиертос“, великий соблазн для распутных женщин, а вообще мало кому помогающее средство».

В начале июня 1590 года доктор Нуньес Моркечо, релятор Совета Индий, написал на петиции Сервантеса: «Поискать здесь, в чем бы оказать ему милость» («Busque por aca en que se le haga merced»). Это был вежливый отказ. Более на этот счет не известно ничего. Возможно, как полагает К. Державин, состоявшееся в 1593–1594 годах назначение Сервантеса на должность сборщика налоговых недоимок в Гранаде было какой-то официальной реакцией на его прошение. В любом случае конкретного ответа на свое ходатайство он не получил. А пока он был озабочен получением денежных сумм, уже два года задерживаемых, но необходимых для того, чтобы расплатиться с селянами за продовольствие. Это было почти делом безнадежным — снабженцы испанской армии были, как и все снабженцы во все времена, у всех народов, нечисты на руку, обманывали и обсчитывали где и как могли. И деньги оседали совсем в других карманах.