Сервантес - [51]
Пьеса имела зрительский успех. В сюжетную канву другой пьесы — «Нумансия»>{113} — положены исторические события глубокой древности, нумансийская война — сопротивление кельтиберских племен владычеству Рима, длившаяся с 153 года до н. э. по 133 год до н. э.
Нумансия — древняя столица кельтиберского>{114} племени ареваков. Основная же историческая канва событий следующая.
К 236 году до н. э. карфагеняне,>{115} высадившиеся под предводительством Гамилькара Барки на юго-востоке Иберийского полуострова, после упорной борьбы с кельтиберами образовали «империю Баркидов» со столицей в Картахене. Именно им Испания обязана своим названием от карфагенского слова «спаун», до этого она была известна под теми именами, которые ей давали прежние завоеватели: Тартес — финикийское и Иберия — греческое.
Созданная «империя» просуществовала до 206 года до н. э., когда римляне вытеснили карфагенян с полуострова. С этого момента начался планомерный захват Испании войсками Рима, длившийся около двух столетий. Одним из наиболее ярких исторических эпизодов этого периода являются осада и разрушение Нумансии.
Риму никак не удавалось разбить кельтиберов. Тогда на завоевание непокорного народа был послан с огромным войском>{116} один из лучших полководцев Римской империи Публий Корнелий Сципион Эмилиан (Сципион Африканский), недавно победоносно завершивший Третью Пуническую войну взятием и разрушением Карфагена.>{117}
Римляне окружили город сплошным кольцом военных укреплений и гарнизонов, прорвать которое оказалось невозможно. Через год из восьми тысяч защитников Нумансии в живых осталась только половина. Город был истощен голодом и болезнями. Римский историк Аппиан Александрийский>{118} во 2 веке до н. э. в своей книге «Об иберийских войнах» писал: «Немного времени спустя, когда у осажденных получился полный недостаток съестных припасов, не имея ни плодов земли, ни скота, ни травы, сначала они, как и некоторые другие под давлением военной нужды, жевали разваренную кожу, но когда не стало у них и таких кож, они стали пожирать вареное человеческое мясо. Вначале в кухнях разрубались тела умерших, но затем, пренебрегая мясом больных, более сильные стали насильственно убивать более слабых. Не было того бедствия, которого они не испытали; они одичали духом от такой пищи и телом стали похожи на зверей от голода и чумы, покрытые волосами и грязью. В таком виде они сдались Сципиону. Он велел им в этот день снести оружие, куда он им указал, а на следующий день прийти на другое место. Но они просили отложить это еще на день, признавшись, что многие охвачены жаждой свободы и хотят сами, своей рукой покончить расчеты с жизнью. Поэтому они просили отсрочки на один день, чтобы устроить свою смерть… Прежде всего некоторые из них добровольно сами на себя наложили руки различными способами; а остальные на третий день после этого вышли из города и явились в назначенное место в ужасном виде, не похожие на людей, с нечистыми телами, заросшие волосами, с длинными ногтями, все полные грязи. От них исходила ужасная вонь, одежда на них висела не менее грязная и не менее вонючая. В таком виде они даже врагам казались жалкими, но взоры их были страшны для смотрящих на них: мрачно глядели они на врагов, полные гнева и печали, измученные трудами и сознанием, что они поедали друг друга. Оставив из них пятьдесят человек для триумфа, всех остальных Сципион продал, а город сровнял с землею».
Действительно, в 133 году до н. э. столица кельтиберов сдалась на милость победителя,>{119} который в лице Сципиона разрушил и сжег город, а жителей продал в рабство, оставив для торжественного победного марша в Риме наиболее известных ее защитников.
Это важное политическое событие своего времени описано в трудах римских историков Страбона, Тита Ливия и прежде всего Полибия.
Современник Сервантеса историк Антонио де Гевара>{120} в книге «Частные эпистолы» (1548) представляет взятие Нумансии уже по-другому: «…внутри города раздавались громкие стоны женщин, жрицы громко взывали к своим богам, а все мужчины громогласно обращались к консулу Сципиону с просьбой дать им возможность выбраться наружу и сражаться, как подобает воинам, а не умирать от голода, подобно мирным людям… Когда увидали нумантийцы себя столь подлым образом окруженными и когда все продовольствие кончилось, собрались наиболее сильные мужчины и убили всех стариков, детей и женщин. И собрали они все богатства города и храмов, сложили их в кучу на площади и подожгли город со всех концов, а сами они, чтобы покончить с собою, приняли яд. Так что храмы и дома, богатства и люди — все погибло в один день. Ужасным было зрелище того, что совершили нумантийцы при жизни, но не менее ужасным было и то, что не оставили они Сципиону ни одной вещи, которую он мог бы присвоить, ни мужчины, ни женщины, над которыми он мог бы праздновать победу. За все время, которое Нумансия находилась в осаде, ни один нумантиец не сдался в плен и не был захвачен в плен римлянами. Каждый из них предпочитал лучше умереть… Когда Сципион увидал город горящим… и нашел всех жителей мертвыми или погибшими в пламени… он пролил много слез и сказал: „О, счастливая Нумансия, которой боги судили погибнуть, но не быть побежденной“».
