Серпентин - [50]

мероприятием, согласились по просьбе Натэниэла передвинуть торжество, чтобы в нем могли принять

участие Денни и Питер. Дополнительных денег с нас брать не стали

– все очень переживали о случившемся. Я стояла рядом с Эдуардом, когда он смотрел на свою невесту

через застланный цветочными лепестками пляж. Его лицо светилось всем тем, что вы ожидаете увидеть на

лице жениха

– любовью, верой, надеждой. Все это читалось на лице Эдуарда

– самого циничного человека, которого я когда-либо знала. Он нашел в Донне все те до невозможности

наивные вещи, о которых так мечтал в юности

– до того, как стать Эдуардом. Глядя на его лицо, я знала, что это того стоит. Мне не нужно понимать это. Я

не должна быть в восторге от Донны. Я должна просто стоять там и смотреть, как мой лучший друг очарован

ею

– больше, чем любой другой женщиной на этой блядской планете, и мне этого достаточно. Второе место в

категории «лучшее лицо на свадьбе» получил Питер

– он почти светился от счастья, глядя, как его мать проходит в арку, чтобы взять за руку Эдуарда. Не знаю, выгнала бы Донна со свадьбы Дикси или нет, но та решила проблему за нас, скоропостижно вернувшись

домой. Ей было чертовски стыдно за то, что она сотворила с Питером на глазах у всех. Хочется верить, что

она найдет себе психотерапевта, но кто ее знает. Я бы не стала ручаться. Поскольку ордера на ликвидацию

Ранкина у меня не было, нам предстояли разборки, но Тиберн меня прикрыл. Он был уверен, что Ранкин

говорил о своей семье, упоминая тех, для кого он подчистил место убийства, но доказательств у нас не

было. Ранкин выбрал смерть вместо предательства своего клана, а тот, кто должен был убить похищенных

девушек, превратился в монстра, которого мы благополучно уничтожили. Все виновные были мертвы. Клео

ждала либо тюрьма, либо ликвидация, но мы приложили все усилия, чтобы защитить ее гражданские права, так что ее отпустили. Мы с Микой и Натэниэлом обсудили то, о чем я говорила с Ранкиным. Натэниэл

воспринял это лучше нас двоих. Ранкин не был первым, кому на глаза попались те видео, и кто выследил по

ним Натэниэла. Он никогда не рассказывал нам об этом. Как ни странно, но Жан-Клоду, как владельцу

клуба, он это рассказал. Натэниэл также объяснил, что Ранкин пробрался сквозь его щиты

, притворяясь Микой. Что это была та версия Мики, который хотел его полностью, абсолютно и

безраздельно, во всех физических смыслах. Теперь Мика хочет попробовать восполнить нужды Натэниэла, хотя я не уверена, что он осилит все пункты. В нашей полигруппе есть мужчины, которые могли бы их

осилить, но ведь это Мика и Натэниэл собираются пожениться

– устраивает ли их тот факт, что они не способны удовлетворить друг друга по всем

возможным фронтам? В общем, мы также подумываем о семейном психотерапевте. Олаф уехал домой

– где бы это ни было. Я ответила на его вопрос. «Адлер» нравилась мне больше, чем «Ирэн». «Холмс»

нравился ему больше, чем «Шерлок». Я предложила ему «Мориарти», но он отказался, потому что этот

вариант не рассматривался изначально. Он был прав, так что пришлось согласиться. Теперь у нас есть

интимные клички друг для друга. У меня нет интимных кличек для большинства людей, с которыми я живу, так что мне странно иметь нечто подобное с Олафом. Я должна срочно найти льва своего зова, пока моя

львица не сделала выбор за меня, и это ни в коем случае не может быть Олаф, чтоб его. Питер

восстанавливается с нечеловеческой скоростью. Он не ликантроп, но это не значит, что он человек. У него

все еще есть шансы попасть в армию, поскольку он не перекидывается. Он чертовски воодушевлен идеей

податься в семейный бизнес, поскольку охотник за головами серхъестественных существ

– это его единственный вариант, если тест на ликантропию будет положительным. Я как-то пообещала, что

пойду с ним и Эдуардом на его первую охоту, и я это сделаю, но мне все еще хочется иной судьбы для

мальчика, которого я встретила много лет назад. Чего-нибудь добрее и безопаснее, чем охота на монстров.

Мелани прочла в интернете историю Кристи, Энди и их ребенка, а также про тварь, которую мы убили.

Когда мы вернулись домой, она поговорила с Натэниэлом. Так мы узнали, что когда-то ее звали Ехидна, матерь чудовищ

(в греческой мифологии это дочь Геи и Тартара, супруга Тифона

– чудовища с сотней драконьих голов

– прим. переводчика)

. Она боялась, что если я узнаю об этом, то выпишу ордер на ее ликвидацию. Кажется, не меня одну

напрягла наша первая встреча много лет назад. Она считает, что семья из Флориды

– ее потомки, и, возможно, только возможно, у нее хватит сил, чтобы помочь им снять проклятье, или хотя

бы приблизить их животную форму к той, которую имеет она сама, чтобы они получили хоть какой-то

контроль. Мелани уже использовала свой яд для обращения мужчин в псевдоламий, так что она планирует

обсудить с этой семьей варианты модифицирования их животной формы. Гарантий нет, но есть надежда, и

именно ее хотел Мика для Кристи и ее новорожденной дочери, а также для всей их семьи. Может, это и не

был счастливый конец для Кристи, которая потеряла мужа во всей этой заварухе, но иногда, когда ты