Серпентин - [28]

немного застрял между ребятами, которые ведут расследование, и ребятами, на которых могут повесить

вину за произошедшее. Я оценила, что Олаф вступился и напомнил, что мне не следует болтать о чем-то, кроме сцены преступления.

– Я не узнаю следы инструментов.

– Произнес Олаф. Это заставило меня саму опуститься на корточки возле трупа, балансируя на пятках. На

нас были бахилы, но остальные части тела все еще были открыты и могли испортить улики. Мне не хватало

комбинезона, который я обычно надеваю в таких случаях в Сент-Луисе, но я собирала чемодан не для

выездов на убийство. Я собирала его для свадьбы. Теперь я смотрела на тело и не была уверена, что эта

свадьба вообще состоится. Где Денни? Я отбросила эту мысль, пытаясь сосредоточиться на деле. Если я

буду работать так, словно не знакома с девушкой, труп которой лежит передо мной, может, я и смогу быть

полезной, и у нас получится отыскать Денни. Если же я буду переживать из-за того, что она пропала, это

ничем нам не поможет. Я не могла позволить себе поддаться эмоциям.

– Что значит не узнаете следы инструментов?

– Не понял Лин.

– Это значит, что чем бы ни пользовались для разделки этого тела, это были не те инструменты, с которыми

я знаком. Хотя до этого момента я был уверен, что знаю их все. Я заставила себя снять очки и посмотрела в

зияющую дыру, на месте которой когда-то располагалась одна из самых значимых частей человеческого

тела. Пришлось немного подождать, пока глаза привыкнут к яркому солнечному свету. Окровавленные

куски были слишком яркими, слишком резкими. И я была права насчет фрагмента позвоночника. Блядь. Я

попыталась посмотреть на все это, как на мясо. Просто что-то, что было порезано. Как оно было порезано, чем? Могла ли я сказать? Пристроив запястья на коленях, я наклонилась ближе, пытаясь понять, прав ли

Олаф. Здесь правда отсутствуют следы инструментов? Это вообще реально сделать без ножа? У меня ушла

секунда на то, чтобы понять, что полость выглядела настолько ровной, что я даже поверила, будто бы все

это было проделано с максимальной аккуратностью, но это было не так. Края кожи были разодраны. Как

будто ее драли, а не резали. Это могли быть когти? Или кто-то пытался подчистить следы? Я наклонилась

так близко, что мой нос почти коснулся трупа. Ни следов лезвия, ни следов когтей я не увидела. Я

автоматически задержала дыхание и поняла, что если я нахожусь так близко к телу, то мне нужна маска, а

не только бахилы с перчатками. Я выпрямилась, чтобы сделать глубокий вдох, и это была плохая идея, потому что на таком расстоянии обязатально должен быть запах. Я ждала, что он будет мерзким и

раздражающим, но его не было. Здесь должно было пахнуть дерьмом, потому что ее кишечник при таких

повреждениях наверняка был пробит, но запаха не было. Странно. В смысле, я не жалуюсь, но дерьмо

всегда воняет, и труп Беттины

– не исключение. В тот момент, когда я вспомнила ее имя, мне стало невыносимо находиться рядом с

телом. Меня бросило в жар, и не потому, что мы стояли на солнцепеке. Я встала чуть быстрее, чем

следовало бы, от чего перед глазами все поплыло. Я несколько раз глубоко вздохнула, чтобы вернуть себе

контроль. Меня годами не выворачивало на трупы, и я не собиралась повторять тот случай, после которого

местные копы у нас дома еще долго не давали мне об этом забыть. Я с трудом сглотнула и посмотрела

вдаль, чтобы не видеть тела и сосредоточиться на чем-то, что помогло бы остановить тошноту. У меня перед

глазами визуализировался знак «стоп». Это похоже на теорию о том, что справиться с морской болезнью

можно, если сосредоточиться на линии горизонта.

– Вы в порядке, маршал Блейк?

– Поинтересовался Лин. Я нашла в себе силы ответить:

– Да. Почему тело почти не пахнет? Кишечник наверняка травмирован. Мы должны чувствовать запах.

– Я не была уверена в том, что хочу знать ответ на этот вопрос

– просто озвучила свое недоумение.

– Кишечника здесь нет, как и остальных внутренностей из нижнего отдела.

– Сказал Олаф. Я посмотрела в его сторону. Он все еще сидел на корточках возле трупа.

– Даже если он, оно, они, кто бы это ни был, вырвали кишки, содержимое должно было пролиться внутрь.

– Может, морской водой смыло.

– Предположил Лин.

– Может.

– Согласилась я.

– Или он достаточно умел, чтобы аккуратно вынуть органы. Как охотник, который не желает испортить

мясо.

– Сказал Олаф.

– Вы думаете, что они ее ели?

– Я не знаю этого наверняка. Но они не ели ее в процессе, потому что следы слишком аккуратные.

– Это не похоже на когти или зубы, как по мне.

– Сказала я.

– Отто прав. Я тоже не вижу здесь следов знакомых мне инструментов.

– Погодите.

– Сказал Лин.

– Если это не клыки, не когти и не инструменты, тогда что? Как убийце удалось сотворить подобное?

– Здесь есть следы зубов.

– Произнес Олаф.

– Где?

– Спросила я.

– Тебе придется либо еще больше соприкоснуться с телом, либо подойти к нему с моей стороны. Тогда ты

сможешь увидеть. Я посмотрела на труп. Нет, мне не хотелось соприкасаться с ним еще больше. Совсем не

хотелось. Мне было тяжело, потому что в голове все еще стоял другой образ этого тела

– живого, бегающего, говорящего. Я уже видела смерти тех, кто был мне знаком. Беспокоило ли меня это