Серп - [76]
Но ведь часы-то тикают, неуклонно отсчитывая время до гибели одного из них.
Осенний конклав проходил в ясный, хоть и ветреный сентябрьский день. Во время предыдущего конклава ненастье удержало многих зевак дома, но сегодня на улице перед Капитолием города Фулькрума собралась огромная толпа. На поддержание порядка было отряжено еще больше охранников, чем раньше. Некоторые серпы — по большей части представители старой школы — шли пешком, предпочтя скромную прогулку прибытию под гром фанфар. Другие подъезжали на роскошных автомобилях, решив выжать максимум из своего звездного статуса. Новостные бригады нацеливали свои камеры, но вперед особо не лезли. В конце концов, это же не красная ковровая дорожка. Никаких вопросов, никаких интервью, но, конечно, игры на публику и хватало и здесь. Серпы приветственно махали в объективы камер, расправляли плечи и вытягивались во весь рост — так они лучше выглядели в кадре.
Серп Годдард и его команда приехали на лимузине королевского синего цвета с фальшивыми бриллиантами — на случай, если у кого-нибудь возникнет вопрос, кто же это там внутри. Толпа сопровождала их появление охами и ахами. Ослепительное сверкание команды Годдарда могло посоперничать с праздничным фейерверком.
— Вот он!
— Это он!
— Какой же он красавец!
— Какой же он устрашающий!
— Какой же он холеный!
Годдард не торопился. Он повернулся к толпе и по-королевски плавно взмахнул кистью. Затем выхватил из толпы взглядом какую-то девушку, пристально посмотрел ей в глаза, наставил на нее палец… а затем двинулся вверх по ступенькам, так ничего и не сказав.
— Какой он необычный!
— Какой он таинственный!
— Какой он обаятельный!
Что же до девушки, то она застыла от восторга и ужаса, не зная, как расценить этот внезапный знак внимания. Именно такого эффекта и добивался Годдард.
Толпа была поглощена Годдардом и его разноцветной свитой, всходящими по лестнице, и никто не обратил особого внимания на следующего позади Роуэна.
Команда Годдарда была не единственной, устроившей шоу из своего прибытия. Серп Кьеркегор украсил себя арбалетом через плечо. Вряд ли он собирался использовать его сегодня; арбалет был лишь частью костюма. Тем не менее, серп Кьеркегор мог бы направить его на любого зрителя и положить его или ее жизни конец. Толпа понимала это, что лишь подстегивало ее воодушевление. Никто и никогда не бывал выполот на ступенях Капитолия перед открытием конклава, но это не значит, что подобное вообще не может случиться.
В то время как большинство серпов прибывали в Капитолий по главной улице, серп Кюри и Цитра шли по боковой, чтобы не привлекать внимания публики как можно дольше. Когда же они принялись прокладывать себе дорогу сквозь толпу, зрители, узнавшие величественную фигуру серпа Кюри, зашумели и начали тянуться к ее шелковой мантии цвета лаванды. Она терпела это — а куда деваться? — но один мужчина и правда ухватился за ткань, и тогда она шлепнула его по руке.
— Осторожно, — сказала Кюри, глядя ему в глаза. — Я не люблю, когда нарушают мое личное пространство.
— Прошу прощения, Ваша честь! — сказал мужчина и попытался притронуться к ее кольцу, но Кюри отдернула руку.
— Не смейте даже помыслить об этом!
Цитра протолкалась вперед и пошла первой, чтобы расчищать наставнице дорогу.
— Наверно, лучше было взять лимузин, — сказала она. — Тогда не пришлось бы протискиваться сквозь толпу.
— Для меня это слишком сильно отдает снобизмом, — ответила Кюри.
Когда они выбрались из толпы, внезапный порыв ветра пронесся над Капитолийской лестницей, подхватил длинные серебристые волосы серпа Кюри и отбросил их назад, словно фату невесты, придавая ей почти мистический вид.
— Знала же, что надо было их заплести! — подосадовала Кюри.
Когда они с Цитрой поднимались по мраморным ступеням, кто-то из публики крикнул:
— Мы любим вас!
Серп Кюри остановилась и повернулась, но, не найдя крикнувшего, обратилась ко всем.
— За что? — требовательно спросила она. Под ее холодным острым взглядом, никто не отважился отозваться. — Я могу прекратить ваше существование в любой момент. Так с какой вам стати любить меня?
По-прежнему тишина. Однако событие привлекло внимание одного репортера и он ринулся вперед, но, к несчастью для него, сунулся слишком близко. Серп Кюри врезала по его камере с такой силой, что репортер едва ее не выронил, а самого его развернуло кругом.
— Что за манеры! — возмутилась серп.
— Да, Ваша честь. Прошу прощения, Ваша честь.
Она повернулась и пошла дальше, Цитра — за ней.
— Трудно представить, что когда-то я любила весь этот шум, — проговорила Кюри. — Сейчас я бы с удовольствием обошлась без него, если б это было возможно.
— На последнем конклаве вы так не нервничали, — заметила Цитра.
— Потому что тогда у меня не было ученицы, которой предстояло пройти испытание. Наоборот — это я испытывала чужих учеников.
Испытание, которое Цитра с блеском провалила. Но девушка не была настроена углубляться в тему.
