Серп - [63]

Цитра взглянула на украшающие алтарь свечи.

— Вот почему ваш курат гасил их?

— Да, это часть ритуала.

— Значит, вы поклоняетесь тьме.

— Нет, — не согласился Фергюсон. — Это всеобщее заблуждение. Люди пользуются им, чтобы шельмовать нас. На самом деле мы обожествляем длины волн и вибрации, выходящие за пределы человеческого восприятия. Мы верим в Великий Резонанс и в то, что он избавит нас от стагнации.

«Стагнация».

Тем же самым словом серп Кюри описывала людей, избранных ею для выпалывания.

Брат Фергюсон улыбнулся.

— Воистину, что-то резонирует в тебе сейчас, не так ли?

Не желая встречаться с его пронзительными глазами, Цитра посмотрела в сторону, наткнулась взглядом на каменную чашу и указала на нее:

— А почему вода такая грязная?

— Это первичный бульон! Микробы в нем так и кишат! В Эпоху Смертности содержимое одной этой чаши могло бы стереть с лица земли целые народы. Тогда это называли «заразой».

— Я знаю, как это называли.

Брат Фергюсон опустил в чашу палец и помешал в вонючей слизи.

— Оспа, полиомиелит, Эбола, сибирская язва — все они здесь. Но причинить нам вред они теперь не в состоянии. Мы не смогли бы заболеть, даже если бы захотели. — Он вынул палец и облизал его. — Я мог бы выпить всю чашу, и со мной ничего бы не случилось, даже расстройства кишечника. Увы, больше мы не умеем превращать воду в нечто пагубное для здоровья.

Цитра ушла, не сказав больше ни слова и ни разу не оглянувшись. Но весь остаток дня она ощущала в ноздрях вонь мерзкой жижи.

• • • • • • • • • • • • • • •

Дела Грозового Облака — не мои дела. Его цель — поддерживать человечество. Моя — формировать его. Грозоблако — это корень, а я — ножницы. Я обрезаю ветви, придавая дереву красивую форму и сохраняя его жизнеспособным. Мы оба нужны. И мы взаимоисключаемы.

Я не скучаю по так называемым отношениям с Грозовым Облаком, и серпы-юниоры, на которых я привык смотреть как на своих апостолов, тоже. Отсутствие незваных вторжений Грозоблака в нашу жизнь — это благословение, поскольку оно позволяет нам жить без страховочной сетки. Без подпорки высшей власти. Я сам наивысшая власть из всех, мне известных, и мне это нравится.

Что же до моих методов прополки, к которым по временам присматриваются слишком пристально, могу сказать лишь одно: разве работа садовника не состоит в том, чтобы обрезать как можно больше ветвей? И не следует ли в первую очередь убирать те, что вытянулись слишком высоко?

— Из дневника почтенного серпа Годдарда

23 Вниз по виртуальной кроличьей норе

В нескольких шагах по коридору от комнаты Цитры располагался кабинет. Здесь тоже были окна с нескольких сторон, и, как и во всем, что касалось серпа Кюри, в кабинете царил идеальный порядок. Тут имелся компьютерный интерфейс, которым Цитра пользовалась в учебных целях. В отличие от Фарадея, серп Кюри не чуралась цифровых технологий, когда дело касалось учебы. Будучи подмастерьем серпа, Цитра имела доступ к информации и базам данных, к которым большинство людей не допускалось. Это был так называемый «задний мозг» — массив сырых, необработанных данных, хранящихся в памяти Грозового Облака и не предназначенных для того, чтобы с ними работали люди.

Раньше, до начала ученичества, когда Цитра искала что-то в Грозоблаке, оно вечно лезло с назойливыми вопросами вроде «Я вижу, вы ищете подарок. Можно спросить, для кого? Возможно, я помогу вам найти что-то подходящее». Иногда Цитра принимала помощь Облака, иногда ей нравилось делать работу самой. Но с тех пор как она стала подмастерьем серпа, Грозоблако хранило вселяющее беспокойство молчание. Как будто оно всего лишь хранилище данных, и на этом все.

— Придется привыкать, — сказал Цитре серп Фарадей еще в начале обучения. — Серпы не имеют права разговаривать с Великим Облаком, а оно не имеет права разговаривать с нами. Но со временем ты научишься ценить молчание и самодостаточность, которую обеспечивает отсутствие Облака.

Теперь как никогда Цитре не хватало руководства со стороны искусственного интеллекта Грозоблака. Просматривая файлы данных, она пришла к выводу, что всемирная система общественных камер наблюдения, похоже, нарочно придумана для того, чтобы помешать ее усилиям. Отследить передвижения серпа Фарадея в его последний день оказалось гораздо труднее, чем ей представлялось. Видеозаписи в «заднем мозге» были организованы не по камерам и даже не по местам их размещения, а концептуально. Например, сходные дорожные ситуации, сложившиеся в разных концах света, объединялись в один стрим. Видеоклипы людей с одинаковой походкой — в другой. Единая цепь ассоциаций связывала изображения закатов — каждый последующий прекраснее предыдущего, — запечатленных уличными камерами. Цифровая память Грозоблака, поняла Цитра, имела строение, сходное с биологическим мозгом. Каждый кадр был связан с сотней других по различным параметрам, а это означало, что стоило Цитре пойти по какой-либо цепи — и она падала в кроличью нору виртуальных нейронов. Все равно что пытаться прочесть чьи-нибудь мысли, рассекая кору головного мозга. Просто безумие.

Орден серпов, как было известно Цитре, разработал собственный алгоритм для поиска в не поддающемся систематизации содержимом «заднего мозга», но спросить серпа Кюри, не вызвав подозрений, девушка не могла. Наставница уже доказала, что видит насквозь любую ложь, так что лучше не ставить себя в положение, при котором неизбежно придется врать.