Серп - [15]

Как и Цитру, Роуэна тоже беспокоило собственное решение стать серпом, но он не собирался показывать свою тревогу. Особенно Цитре. И, несмотря на выказанное им равнодушие, Роуэна на самом деле влекло к ней. Впрочем, еще до того, как серп наложил запрет, юноша понимал, что такие отношения не приведут ни к чему хорошему. Как-никак, они с Цитрой соперники.

Как и она, Роуэн стоял рядом с серпом Фарадеем, когда тот протягивал кольцо каждому из его многочисленных родственников: братьям, сестрам, сводным братьям и сестрам, бабушке и ее идеальному мужу (тот был настолько идеален, что Роуэн заподозрил, не андроид ли это). Каждый по очереди почтительно преклонял колена и целовал кольцо. Их ДНК попадали во всемирную базу данных иммунитета — особое облако, принадлежащее Ордену серпов и отделенное от Грозового Облака.

Правило гласит: иммунитет на год получают все члены семьи ученика, проживающие с ним в одном доме. В доме Роуэна жили девятнадцать человек. Его мать испытывала противоречивые чувства: теперь никто не съедет из ее дома по меньшей мере целый год, чтобы обеспечить себе постоянный иммунитет, когда Роуэн станет серпом. Если, конечно, он им станет.

В церемонии случился только один сбой. Кольцо завибрировало, раздался негромкий сигнал тревоги, означающий, что одному члену семьи дать иммунитет нельзя. Новый муж бабушки оказался-таки андроидом.

Вы будете жить, как я — скромно, довольствуясь тем, что вам дадут по доброй воле. Не брать больше, чем вам нужно, и ничего не выбрасывать зря. Люди будут делать попытки купить вашу дружбу. Они станут осыпать вас роскошными дарами. Не принимайте ничего, кроме самого-самого необходимого.

Фарадей привел Роуэна и Цитру в свой дом, где должна была начаться их новая жизнь. Дом — маленькое бунгало — находился в бедном районе, о существовании которого Роуэн даже не подозревал. «Здешним обитателям нравится строить из себя нищих», — сказал Фарадей. В эти времена бедности не существовало. Люди сами выбирали аскетический образ жизни; всегда находились те, кто чурался изобилия постмортального мира.

Обстановка в домике Фарадея была спартанской: почти никаких украшений, простая мебель. В комнате Роуэна места хватало только для кровати и маленького шкафа. У Цитры, по крайней мере, имелось окно, из которого открывался захватывающий вид на кирпичную стену.

Я не потерплю ребяческих развлечений или пустопорожнего времяпрепровождения с друзьями. Если вы намерены посвятить себя нашему служению, вы должны оставить позади старую жизнь целиком и полностью. Когда по прошествии года я выберу одного из вас, другой вернется к своей прежней жизни. Но до тех пор считайте, что она в прошлом.

Как только они заселились, серп не позволил им сидеть и изводить себя мыслями о положении, в которое попали. Не успел Роуэн распаковать вещи, как Фарадей объявил, что сейчас они отправятся в супермаркет.

— Полоть? — спросил Роуэн. При мысли об этом его замутило.

— Нет, за продуктами для вас, — ответил Фарадей. — Или вы предпочитаете доедать за мной?

Услышав вопрос Роуэна, Цитра победно ухмыльнулась — как будто у нее самой не возникло то же опасение.

— Раньше ты мне нравилась гораздо больше. До того, как я узнал тебя поближе, — сказал ей Роуэн.

— Да ты даже еще не начал узнавать меня! — возразила она, и это была правда. Тут девушка вздохнула и впервые после вечера в опере ненадолго утратила заносчивость. — Нас заставили жить в одном доме и соревноваться за то, чего мы оба не хотим. Конечно, здесь нет твоей вины, и все же это не делает нас друзьями.

— Верно, — признал Роуэн. Как бы там ни было, не одна Цитра была виновата в возникшем между ними напряжении. — Но это не значит, что мы не можем прикрывать друг другу спину.

Она ничего не ответила, да он и не ожидал. Это было лишь зернышко, которое Роуэн хотел посеять. За последние два месяца он твердо усвоил, что на свете больше нет людей, готовых прикрыть ему спину. А может, их и вовсе никогда не было. Друзья отказались от него. В собственной семье к нему относились как к какому-то необязательному примечанию в скобках. И сейчас лишь один человек разделял его бедственное положение — Цитра. Если им не удастся найти путь к взаимному доверию, то что еще у них останется в жизни, кроме ученических прав на убийство?

• • • • • • • • • • • • • • •

Самым великим достижением человечества была не победа над смертью. Это была победа над системой управления.

В те далекие времена, когда цифровая сеть мира носила название «облако», люди считали, что наделить искусственный интеллект слишком большой властью будет огромной ошибкой. Все СМИ изобиловали зловещими предостережениями. Машины всегда воспринимались как враги человечества. Но затем облако трансформировалось в Грозовое Облако — образование, искрящееся разумом или, во всяком случае, представляющее собой искусное факсимиле разума. Вопреки всем человеческим опасениям, Грозоблако не захватило власть. Напротив — люди сами поняли, что его управление станет гораздо более эффективным, чем деятельность политиков.

Во времена, предшествовавшие рождению Грозового Облака, человеческие самонадеянность, эгоизм и бесконечные внутренние распри регулировались законами — неэффективными, несовершенными, подверженными всевозможным формам коррупции.