Серп - [109]

— Из дневника почтенного серпа Вольты

37 Потрясти дерево

— Трагедия. Ужасная трагедия.

Верховный Клинок Ксенократ сидел на плюшевом диване в огромном особняке, который еще два дня назад служил резиденцией ныне покойному серпу Годдарду. Перед Ксенократом стоял ученик Годдарда — слишком спокойный для человека, прошедшего через такое страшное испытание.

— Можно не сомневаться — завтрашний конклав запретит использование огня всем средмериканским серпам, — сказал Ксенократ.

— Давно пора, — согласился Роуэн. Он разговаривал не как подмастерье, а скорее как равный, что безмерно раздражало Верховного Клинка. Ксенократ пристально вгляделся в собеседника.

— Тебе повезло выбраться оттуда живым.

Роуэн посмотрел Ксенократу прямо в глаза.

— Я стоял на посту у главных ворот. К тому времени, когда огонь вышел из-под контроля, я уже ничего не мог предпринять; серп Годдард и остальные оказались в ловушке. Тот монастырь — настоящий лабиринт. У них не было ни шанса. — Роуэн сделал паузу. Казалось, он заглядывает так же глубоко в душу Ксенократа, как тот заглядывает в его. — Должно быть, другие серпы считают, что я приношу неудачу. Как-никак я за один год потерял двух серпов. Полагаю, это кладет конец моему ученичеству.

— Чушь. Ты слишком далеко продвинулся, чтобы все бросить, — возразил Ксенократ. — Из уважения к серпу Годдарду сегодня ночью ты пройдешь свой финальный экзамен. Не могу говорить за аттестационную комиссию, но не сомневаюсь, что, учитывая выпавшие тебе испытания, они решат дело в твою пользу.

— А как же Цитра?

— Если ты получишь кольцо, то, не сомневаюсь, выполешь мисс Терранову, и тем самым мы закроем последнюю страницу в весьма неприятной главе нашей истории.

Вошел слуга с шампанским и маленькими сэндвичами. Ксенократ обвел глазами гостиную. В поместье, некогда кишевшем слугами, остался, очевидно, только один — вот этот самый, с шампанским. Остальные, наверно, сбежали в тот же миг, когда стало известно, что серп Годдард и его партнеры стали добычей огня. Похоже, Ксенократ был не единственным, кто почувствовал себя свободным после безвременной кончины Годдарда.

— Почему ты все еще здесь, когда другие удрали? — спросил он слугу. — Уж конечно не из верности хозяину, а?

Вместо слуги ответил Роуэн:

— Вообще-то, этот человек и есть настоящий хозяин поместья.

— Да, — подтвердил тот. — Но я продам его. Ни я, ни моя семья не можем даже и думать, чтобы жить здесь дальше. — Он вложил бокал с шампанским в руку Ксенократа. — Но я всегда рад служить Верховному Клинку.

По-видимому, этот человек из лакея превратился в подхалима. Невеликая перемена.

Как только хозяин поместья удалился, Ксенократ приступил к делу, являвшемуся настоящей причиной его визита: ему надо было потрясти дерево и посмотреть, не упадет ли с него хоть что-нибудь. Он наклонился поближе к Роуэну:

— Ходят слухи, что некий серп — или кто-то, выдающий себя за серпа — вышел из монастыря и разговаривал с пожарными.

Роуэн и глазом не моргнул.

— Я тоже слышал об этом. Люди даже загрузили в Облако видео с телефонов. Очень нечеткие — там было слишком много дыма. Мало что можно разглядеть.

— Да, полагаю, это еще больше запутывает ситуацию.

— Вам хотелось бы узнать что-то еще, Ваше превосходительство? Видите ли, я очень устал, а ночью предстоит финальный тест. Мне надо отдохнуть.

— Ты, конечно, знаешь, что отнюдь не все в коллегии считают происшедшее несчастным случаем. Мы начали расследование — просто чтобы во всем разобраться.

— Разумно, — согласился Роуэн.

— Пока что нам удалось идентифицировать серпа Вольту и серпа Хомски по их кольцам и драгоценностям на мантиях, которые рассыпались поблизости от их останков: рубины Хомски, цитрины Вольты. Что касается серпа Рэнд, мы уверены, что найдем ее среди обломков под гигантской вилкой, которая упала с крыши часовни.

— Разумно, — повторил Роуэн.

— Но найти останки серпа Годдарда оказалось весьма трудной задачей. Конечно, в часовне еще до пожара лежало множество выполотых тонистов, так что провести идентификацию сложно. Логично предположить, что, как и у других, останки серпа Годдарда должны быть отмечены россыпью мелких бриллиантов и одним крупным — из кольца, даже если считать, что оправа расплавилась.

— Разумно, — сказал Роуэн в третий раз.

— Но вот что странно: около скелета, который, по предположениям, является скелетом Годдарда, ничего подобного нет. И еще: череп также отсутствует.

— Действительно странно, — сказал Роуэн. — Что ж, я уверен, он найдется.

— Конечно, найдется.

— Просто надо тщательней искать.

И в этот момент Ксенократ увидел на пороге комнаты девочку. Та стояла, не зная, на что решиться — войти или убраться подобру-поздорову. Ксенократ не знал, много ли она услышала. И имело ли значение, слышала она что-нибудь или нет.

— Эсме, — позвал Роуэн, — заходи. Ты же помнишь Его превосходительство Верховного Клинка Ксенократа, правда?

— Ага, — отозвалась та. — Он еще в бассейн прыгнул. Очень было смешно.

Ксенократ заерзал при упоминании о своем позоре. Вот уж за какие воспоминания он не держался, так это за прыжок в бассейн.

— Я все устроил — Эсме вернется к матери, — сообщил Роэун. — Но, может быть, вам хотелось бы самому проводить ее туда?