Серое братство - [6]
Вот мы и попались на совершенной глупости, хотя кому от этого лучше?
4
Накануне восхода Великого Пастуха[1] Ильза предложила нашей четверке погадать на Картах Фигур[2]. Она сказала, что достала эти карты у знакомой бабки, умеющей держать язык за зубами. Что ж, если бабка до сих пор жива и здорова, то действительно вовремя прикрывает рот. Ильза уверяла нас в мощной силе магии карт. При их раскладе происходит некий контакт с человеком, на которого гадают; накидывается определенная магическая сетка, и все, что карты покажут — сбудется.
— Ты-то хоть умеешь гадать? — усмехнулся Игла.
— Будь спокоен, — серьезно кивнула головой девушка.
— Я не пойду, — мне стало не по себе. Отчего-то навалилось непонятное упрямство. — Это чушь на постном масле.
Конечно, причины были другие, но я не смог сказать, что меня тревожит. Исподволь накатывалось ощущение будущих бед, давило на виски, а трясучка в руках поразила даже меня самого. Некстати (а может быть и кстати) я вспомнил предупреждение Брюнхильды остерегаться любых гаданий и ворот, или чего-то, что похоже на эти самые ворота. Что значат эти слова — я до сих пор не понимал.
— Да что с тобой? Струсил? — Шип удивленно засмеялся. Он тоже не понимал причин, по которым я впервые действительно испугался. — Только не говори, что это правда.
— Ни всерьез, ни ради смеха не пойду, — упорствовал я. — Вам жить надоело? Не видите, что творится кругом?
— А кто узнает? — Шип тоже уперся. Ведь он был самым отчаянным из всех. — Пойдем глубокой ночью, когда спят даже самые брехливые псы.
Я молчал. Как раз ночью больше вероятности влипнуть в нехорошую историю. Всегда найдется кто-то, кто увидит крадущихся в ночи людей, проследит и настучит по нужному адресу. И всем крышка. А я свою голову на чурку под топор герцогского мясника ложить не хочу.
— Брат, мы же одна компания, — обнял меня за плечи Колючка. — Пропадать — так тоже вместе. Если боишься карт — сиди в стороне и не гляди на них. А можешь постоять на фасере[3], никто тебя не будет осмеивать.
Я дурак. Нет, я хуже: я набитый соломой тряпичное чучело. Мне надо было зубами вцепиться в парней и не отпускать никуда, достать вина, залить им его в глотки, чтобы они не сдвинулись с места, не допустить того, что произошло потом.
Мы тайком пробрались по узким улочкам в южную часть Таланны, где преобладали деревянные избы, полуразвалившиеся или уже совсем непригодные для проживания. В этом районе обитал лихой народец, имеющий за пазухой по парочке ножей. Жители Таланны и днем-то не рисковали совать нос в эту часть города, а мы поперлись ночью. Ладно, с местными ребятами мы договоримся. А вот что сказать тем, кто землю роет носом, лишь бы поймать кандидатов на плаху? Мы выбрали одну совсем плохенькую избушку, уже давно необитаемую, и гуськом пробрались вовнутрь, без конца спотыкаясь о различные предметы, невидимые в темноте, а заодно и вляпываясь в какое-то дерьмо. Бывшие хозяева, видимо, впопыхах бросили дом и исчезли из этих мест. Ильза, прерывисто дыша от волнения, или оттого, что рядом Шип, первая шмыгнула в темень комнаты, откуда донесся ее шепот:
— Не нужно огня. Идите на мой голос.
— Ты хорошо осмотрелся, Игла? — спросил я друга, сопящего мне в спину.
— Да тихо все. Ты же слышал, что даже собаки не гавкали.
Такая беспечность начинала меня волновать.
— Вот это и плохо. Здесь же всегда стаи бездомных псин обитают. Сейчас бы такой шум подняли…
— Чего ты беспокоишься, Гай? Раскинем картишки — и по домам!
Я смирился с упрямством друзей и от нечего делать выполз на улицу. Над горизонтом ярким кровавым фонарем пылал Пастух. Ночная прохлада несколько взбодрила меня, но беспокойства не убавила. Я, словно гончая, навострил уши, чутко ловя посторонние звуки. Как же все было тихо! Я не мог дать сейчас вразумительного ответа, что меня тревожит. Обычно Южный конец не выглядел вымершим, как теперь. Кто-то бродил в поисках самопального вина, кто-то занимался грабежами, и здесь делил награбленное добро. Пусть и неблагонадежные люди — но они создавали ту атмосферу, которая позволяла этому району держать в страхе большую часть города. Но сейчас стоит гробовая тишина!
Я вошел обратно, чтобы погреться, стараясь не слушать тихое бубнение Ильзы. Хотя, что мне Брюнхильда? Она далеко, а я сам отвечаю за свои поступки. Карты не решают судьбу человека, а если жить с ними в согласии, можно и с деньгами быть.
Я вздохнул и шагнул в едва освещенный робким светлячком огарка угол.
— Черт с вами! Кидай карты, Ильза!
— Давно бы так, — гыгыкнул Шип, лапая служанку за талию, а та и не старалась сбросить его руки. — Поверь, они тебя не съедят.
Ильза сноровисто раскидала карты, зашевелила губами, словно читая по картинкам, потом оторвала от них взгляд и прерывающимся голосом прошептала:
— Таких раскладов не бывает.
— Почему? — Колючка перегнулся через плечо Иглы и посмотрел на карты. — Что здесь необычного?
— По правилам расклада Черный Всадник не должен выпадать с Черным Королем!
— Почему не должен? — зашумел Игла. — Кто тебе это сказал? Ты знаешь, сколько здесь вариантов?
— Техника расклада, умник! — Ильза никогда не была столь серьезной. — В Картах Фигур недопустимо схождение одного цвета подряд два раза, тем более такого высокого ранга как Всадник и Король! Колода раскладывается с таким расчетом, чтобы красная масть шла за черной. Таким образом достигается гармоничное гадание. Дело ведь не в том, что черный цвет символизирует печаль и неудачи, а красный — что все хорошо.
Его род почти полностью истреблен в клановой войне, у него не осталось родителей, нет братьев и сестер. Но еще жив патриарх рода, о существовании которого он даже не подозревал, как и не подозревал о том, что за ним ведется охота. С самых малых лет попав под опеку тайного шпионского ордена, мальчик готовился стать боевым волхвом, так как имел способности к магическим искусствам. Но судьба распорядилась иначе. Древняя Сила, дремлющая в его крови, начинает все больше и больше заявлять о себе, что неминуемо привлекло внимание тех, кто жаждет встать в один ряд с людьми, чья родословная тянется из глубин веков и связана с магическими тайнами.
Вернув статус дворянина по праву рождения, Никита должен взять под защиту свой род и любимую девушку. В новом кругу общения можно приобрести не только друзей; слишком много противников его союза с кланом Меньшиковых. Выбор правильного пути не всегда честен и благороден, но у главного героя нет сомнения в том, каким он хочет видеть свое будущее.
Не приходится скучать Никите. Чтобы встать вровень со старыми аристократическими родами, нужны не только амбиции и тщательно продуманная стратегия. Интриги и конфликты тоже приветствуются! Причудливо сплетаются узоры будущих противоречий, тянущихся из прошлого нашего героя.
Он вынужден жить под чужим именем, не имея возможности воспользоваться своими правами, данными ему от рождения. И продолжает обучение в магической гимназии, пытаясь в полной мере взять под контроль свой Дар. Встреча с очаровательной незнакомкой круто меняет его судьбу. Никита влюбляется в Тамару, не представляя, какую роль предстоит ей сыграть в будущих событиях. Стремясь усилить свои ряды перспективным сильным магом, в борьбу ввязываются императорский клан Меншиковых и Академия Иерархов. Но в противостояние могущественных сторон вмешивается политика.
Никита переезжает из Албазина в Петербург, где ему предстоит учиться в Военной академии, чтобы закрепить навыки магического искусства и получить звание офицера. Но занятие артефакторикой привлекает его гораздо сильнее, чем служба в армии. После долгих и мучительных размышлений Никита понял, что хочет связать свою жизнь с Тамарой и готов пойти на сближение с Меньшиковыми. И в этом ему помогает родной дед, у которого свои планы на молодого наследника.
Жил-был мальчишка, рос в одном из воспитательных сиротских домов и даже не предполагал, что причудливые силы магической природы уготовили ему судьбу «живого артефакта» по разрушению чародейства, иначе – стать антимагом. И не благодаря одаренным родителям, которых он не знал, а вопреки всем законам наследственной магии.
«Сказки из волшебного леса: храбрая кикимора» — первая история из этой серии. Необычайные приключения ждут Мариса и Машу в подмосковном посёлке Заозёрье. В заповеднике они находят волшебный лес, где живут кикимора, домовые, гномы, Лесовик, Водяной, русалки, лешие. На болотах стоит дом злой колдуньи. Как спасти добрых жителей от чар и уничтожить книгу заклинаний? Сказочные иллюстрации и дизайн обложки книги для ощущения волшебства создала русская художница из Германии Виктория Вагнер.
В данный сборник вошли рассказы, написанные в самых разных жанрах. На страницах этой книги вас ждут опасности далёкого космоса, пустыни Марса, улицы пиратского Плимута, встречи с драконами и проявления мистических сил. Одни рассказы наполнены драмой, другие написаны с юмором. Некоторые из представленных работ сам автор считает лучшими в своём творческом багаже.
«ВМЭН» — самая первая повесть автора. Задумывавшаяся как своеобразная шутка над жанром «фэнтези», эта повесть неожиданно выросла до размеров эпического полотна с ярким сюжетом, харизматичными героями, захватывающими сражениями и увлекательной битвой умов, происходящей на фоне впечатляющего противостояния магии и науки.
Что ни ночь, то русский народный праздник приходит с волшебницей-матрешкой в этот удивительный дом. Сегодня здесь зима и Святки с волшебными колядками и гаданиями в сопровождении восковой невесты. Завтра Масленица с куклой-стригушкой и скоморохами. Будет ночной гостьей и капелька-купалинка с жемчужными глазками, и другие. Какой ещё круговорот праздников ждет хозяек дома, двух сестричек-сирот Таню и Лизу? Какая тайна кроется в этом доме? И что получат девочки в дар от последней крошки-матрешки?
Карн вспомнил все, а Мидас все понял. Ночь битвы за Арброт, напоенная лязгом гибельной стали и предсмертной агонией оборванных жизней, подарила обоим кровавое откровение. Всеотец поведал им тайну тайн, историю восхождения человеческой расы и краткий миг ее краха, который привел к появлению жестокого и беспощадного мира, имя которому Хельхейм. Туда лежит их путь, туда их ведет сила, которой покоряется даже Левиафан. Сквозь времена и эпохи, навстречу прошлому, которое не изменить… .
Каждый однажды находит свое место в этом мире, каким бы ни было это место. Но из всякого правила бывают исключения, особенно если речь заходит о тех, кто потерялся не только в жизненных целях, но и во времени.