Серьги с алмазными бантами - [49]

Мужчины увлекались маркизой де Сент-Этьен и всячески старались ей понравиться, но положение вдовы имело свои преимущества – теперь всё в своей жизни Елена решала сама.

Поклонники оставляли её равнодушной, глядя на них, Елена чувствовала себя неприступной скалой. Все ухаживания разбивались о её безразличие, так разбивается о камень и убегает, не оставив следов, прибрежная морская волна.

Беременности уже исполнилось шесть месяцев, однако живот, к величайшему облегчению Елены, так и остался совсем небольшим и не выдавал истинных сроков. Но маркиза де Сент-Этьен просто не могла позволить себе рисковать, слишком уж многое было поставлено на карту. Елена решила уехать из Парижа в одно из своих имений и там родить, не привлекая внимания общества. Она уже несколько дней вынашивала этот план, не зная, как объявить о своём желании подругам. Сидя в своей уютной гостиной, Елена в очередной раз ломала над этим голову, когда вдруг приехала Аглая. Она вошла в комнату, одетая по-дорожному.

– Моя дорогая, я заехала проститься, – вместо приветствия сообщила мадам Ней. – Вчера вечером мне привезли письмо от свекрови – старушка заболела, и не знаю, сможет ли она поправиться. Мои сыновья сейчас живут в её имении, поэтому я уезжаю к мальчикам. Я напишу тебе, как только появится хоть какая-то ясность.

Аглая поцеловала Елену и поспешила к выходу. Это оказалось так неожиданно, но, скорее всего, было к лучшему, ведь обманывать подругу не хотелось. Впрочем, и маркизе де Сент-Этьен уже пора было собираться. Только куда? В Бургундию?.. А почему бы и нет?.. Чем дальше от Парижа – тем лучше. Наконец-то приняв решение и отправив Машу паковать вещи, Елена стала собирать документы. Резкая боль внизу живота заставила её согнуться пополам.

– Боже!.. Доктора!.. Скорее!.. – закричала Елена, схватившись за спинку кровати.

Испуганная Маша кинулась за помощью к дворецкому. Через полчаса в спальню маркизы де Сент-Этьен вошёл высокий старик, одетый в чёрное. К тому времени с помощью горничной Елена уже смогла лечь. Свернувшись калачиком, она обнимала свой живот. Боль ушла, но даже пошевелиться было страшно. Увидев врача, Елена вцепилась в его руку.

– Доктор, пожалуйста, спасите моего ребёнка, с ним что-то не так! – запричитала она.

Старый врач знал, что при таких обстоятельствах нужно первым делом успокоить больную, поэтому он долго расспрашивал маркизу, утешал, обнадёживал, а потом осмотрел её и послушал живот.

– Слава богу, мадам, пока ничего страшного не случилось, но это – сигнал, что ребёнок может в любой момент попроситься на свет, поэтому вам придётся лежать, возможно, до самых родов. Ребёнок пока ещё слишком мал, думаю, меньше пяти месяцев.

Врач говорил уверенно, и, хотя он ошибался, к тому же сильно, Елена не стала его поправлять. Наверное, когда она болела, её малышке тоже пришлось несладко, раз она так мала, что даже доктор не может правильно определить её срок. Врач повторил свой совет лежать, потребовал отказаться от всей острой еды, чая и кофе, питаться бульоном и кашами, а пить только воду. Старик попрощался и обещал вернуться на следующий день.

Что же теперь делать? Елена не видела другого выхода, кроме как остаться в Париже. Совсем расстроенная, она лежала в своей спальне, когда Маша сообщила ей о приезде графини Доротеи.

– Проси её сюда. Доктор не велел мне вставать, – сказала Елена и приподнялась на подушках, стараясь не потревожить живот.

– Что с тобой? – войдя в спальню, удивилась Доротея.

– Моя беременность под угрозой, доктор велел лежать, возможно, до самых родов.

– Но ведь это так долго, у тебя же ещё маленький срок! – расстроилась Доротея.

– На самом деле он не очень маленький: я венчалась, когда была уже беременна, – потупившись, признала Елена. Ей не хотелось начинать такой разговор, но выбирать не приходилось: теперь ей могла помочь лишь Доротея.

– Подумаешь, каждая вторая невеста в Париже выходит замуж беременной, – заметила графиня.

– Не забывай, что я русская, и на мне в ночь перед боем женился маркиз де Сент-Этьен, воспитанник императора. Сомнения в отцовстве Армана возникнут сразу же.

Ну, разве такие мелочи могли испугать Доротею де Талейран-Перигор? Красавица лишь пожала плечами.

– Значит, нужно сделать так, чтобы считать стало некому. Надо всем сообщить, что ты уехала в имение, а на самом деле спрятать тебя поблизости – может быть, даже в Париже, а может, в пригороде. – Цепкая память Доротеи сразу же выхватила нужное: – Ты ведь говорила, что получила от императора дом на южной окраине города?

– Да, мы с месье Трике ездили смотреть коттедж. Он не разграблен, там уже и служанка есть, – подтвердила Елена.

– Вот и отлично, пока ты будешь здесь лежать, я сама съезжу и посмотрю, как там идут дела, а потом аккуратно тебя перевезем. Я буду приезжать, а когда ребёнок родится, всё сделаем так, чтобы сомнений в сроках его появления на свет ни у кого не возникло. Не переживай ты так, в высокородных семьях это обычное дело.

Доротея села у постели подруги и долго развлекла её рассказами об интимных историях из жизни европейских дворов. Названные графиней имена поражали, и Елена наконец-то поняла, что её случай отнюдь не нов.