Сергей Иосифович Гессен - [126]

5. Таким образом структура философского познания тождественна со структурой знания эмпирического. Понятие истины и знания – едино. Нет различия формальных и материальных истин: все истины – материальны.

С. И. Гессен

Издания «Логос»[727]

Наше время есть время искания, а не господства какой-нибудь определенной системы философии. Значение его в многообразии и тонкости детальной философской работы – последний смысл которой может, однако, открыться лишь в новом подъеме систематического творчества. Творчество это требует предварительного философского постижения отдельных областей культуры, в особенности науки, искусства, социальноэтической, правовой, государственной, национальной жизни, религии и т. д. Вся полнота скрытых в культуре и питающих ее мотивов должна быть отчетливо осознана философским мышлением. В этом смысле «Логос» – ежегодник по философии культуры. Чтобы достигнуть своей цели философского сознания культуры, «Логос» нуждается в тесном единении с частными науками, в особенности же с науками о культуре, и поэтому, кроме философов-специалистов, сотрудниками его являются представители частных наук, принимающие, а не отвергающие философскую традицию, а также представители искусства и религии.

Наше время есть время наивысшего развития индивидуальных национальных культур. Философия культуры, стремящаяся к полноте культурных мотивов, не может и не должна пройти мимо национальных особенностей философского развития. Чтобы занять бесспорное сверхнациональное значение, система будущего должна будет вобрать в себя все те живые мотивы мышления, которые почему-либо обнаружились в той или иной национальной философской традиции. Понятный таким образом сверхнационализм, требующий многообразия национального творчества, одинаково отличается как от космополитизма, уничтожающего индивидуальные особенности исторического развития наций, так и от узкого национализма, игнорирующего превышающее значение единого и цельного культурного человечества. Имея в виду, как свою главную цель, собрание материала для будущего систематического творчества, «Логос» и будет международным в указанном смысле. Каждое отдельное издание его (русское, немецкое, а также и другие предполагаемые) будет стремиться к осознанию и развитию соответствующей философской традиции. Разные издания «Логоса» не будут поэтому простым переводом друг друга, а будут скорее приспособляться к индивидуальным особенностям развития философской мысли отдельных народов. Общность цели и настроения будет выражаться в «основных статьях», которые будут печататься параллельно во всех национальных изданиях «Логоса». «Специальные» же статьи будут обслуживать более детальные философские проблемы, более интимные вопросы национальных культур и потому в общем не будут переводиться на другие языки.

Таким образом, ознакомление Запада через посредство немецкого и других изданий «Логоса» с имеющейся уже русской философской культурой является одной из важнейших задач русской редакции «Логоса». До сих пор такое ознакомление было почти совершенно случайным: западники наши, старавшиеся больше об усвоении западного наследства, мало действовали в этом направлении, хотя все же более, нежели славянофилы, всегда больше говорившие о преимуществах «восточной философии», нежели действительно заботившиеся об ознакомлении с нею Запада. Не будучи «западническим», в обычном смысле этого слова, «Логос» полагает, однако, что в философском творчестве нашем мы не можем исходить уже из собственной нашей философской традиции, но по-прежнему должны еще самостоятельно продолжать традицию западной, преимущественно немецкой философии. Лишь вполне использовав западное наследство, сможем и мы уверенно пойти дальше. Не меньше «славянофилов» верит «Логос» в творческое будущее русской философии, но всеми силами восстает он против бесполезных попыток реставрации прошлого, уверенный в живительной силе единичной и непрерывной мировой традиции. В связи с этим в каждой книге русского «Логоса» будут помещаться обзоры западной философии, а также статьи, посвященные разным современным философским течениям Запада.

Из всего вышесказанного явствует недогматический характер «Логоса», не являющегося журналом какого-нибудь определенного направления, или какой-либо определенной школы. Единственное, что, кроме указанных уже общих целей, объединяет редакцию и сотрудников «Логоса», это – уверенность в самостоятельном значении философии как «независимой и в себе уверенной деятельности человеческого ума» (Вл. Соловьев). Отличная от эмпирического знания, философия столь же резко отличается и от мистического переживания и от религиозного откровения. В этом смысле она «рационалистична» – но «рационализм» в данном случае есть лишь признание ее независимого характера и бесконечного значения: позитивизм, подчиняющий ее религии, одинаково отвергаются «Логосом». «Дело философии есть дело свободы разума» (Лопатин). Теоретическая истина является единственным критерием такой чистой философии («философии ради философии»), и это объединяет философию со специальными науками, в которые она вносит единство системы, наряду с остальными более отдаленными от нее областями культуры. В этом отношении «Логос» служит научной философии и резко отмежевывается от всякого ненаучного философствования.