Сергей Дягилев - [58]

Такого рода негативные оценки Сомова ободряли Бенуа, просто бальзамом лились ему на душу. Он и сам, подливая масла в огонь, в декабре 1898 года провокационно писал Философову и Дягилеву: «Тенишева своим невозмутимым стилем, всей своей вульгарной натурой меня раздражает и возмущает, и всего несколько часов остаётся до полного краха. <…> Хорошо ли, что во главе нашего священного дела стоит кукла с поломанными пружинками?» Бенуа, конечно же, был несправедлив по отношению к Тенишевой, не понимая, что причина их разногласий лежала в нём самом.

Внутренние противоречия, неуверенность в своих силах, а также отсутствие выдержки и равновесия вели его к самым неожиданным конфликтам. Казалось, он нарочно искал повод для ссор с друзьями. Незадолго до открытия Международной выставки «Мира Искусства» Бенуа в запале заявил Дягилеву: «Скажу прямо: твой стиль вершителя судеб русского искусства мне не нравится. <…> как художественного деятеля я боюсь тебя, как друга я не признаю <…> Ты меня совсем не ценишь как художника, хотя в этом ты не прав, <…> твои взгляды я не буду представлять, не стану у тебя выставляться». В этом «прощальном», «официальном» и якобы «без позы» парижском письме Бенуа рубил сплеча, но выразился довольно ясно и категорично. Чуть позже он пожалел об этом и больше всего надеялся на то, что все друзья (особенно адресат письма) станут его упрашивать и умолять об участии в выставке. Та же княгиня Святополк-Четвертинская 11 января 1899 года писала ему с укором: «Для общего дела надо оставить в стороне свои мелкие делишки, и в прошлом году, когда журнал был ещё только в проекте, Вы рассуждали совсем иначе. Да это форменная измена!»

Однако Дягилев дал необычайно простой, краткий и вежливый ответ, подействовавший на Бенуа «хуже всякой оплеухи»: «Милый друг, <…> мне будет очень жаль, если ты не будешь участвовать. Во всяком случае, я предупредил Мишеля [распорядителя выставки], что ты, должно быть, пришлёшь ему несколько вещей».

И тут Бенуа, отказавшись от своих написанных пером слов, создал другой их вариант — что характерно для него — в более выгодном для себя свете, когда решил пожаловаться Баксту на Дягилева: «Поймав его на диктаторстве, я счёл долгом сделать ему <…> внушение с лёгкой угрозой, что и я поколеблен (а не отказываюсь) в намерении участвовать на его выставках <…> Уж больно прытко он постарался это счесть за настоящий отказ». В самый последний момент Бенуа всё же прислал из Парижа две работы — «Персей» и «Маскарад при Людовике XIV», оценив их для продажи соответственно в 500 и 800 рублей. Саму выставку он так и не видел, но знал о ней по каталогу и нескольким иллюстрациям, опубликованным в шестом номере журнала «Мир Искусства».

Глава двенадцатая ЗАСТРЕЛЬЩИК РУССКИХ ДЕКАДЕНТОВ: ВЫСТАВКИ СОЗДАНИЕ ОБЩЕСТВА «МИР ИСКУССТВА» СЛУЖБА В ДИРЕКЦИИ ИМПЕРАТОРСКИХ ТЕАТРОВ

Собрав работы более шестидесяти художников из семи европейских стран, России и автономной Финляндии, а также США, Дягилев 18 января 1899 года торжественно открыл Первую международную выставку картин журнала «Мир Искусства» в Музее барона Штиглица. Это была уже четвёртая организованная им художественная выставка в Петербурге. На вернисаже присутствовал великий князь Владимир Александрович с двумя великими княгинями, а позднее выставку посетила вся императорская семья, сделавшая на ней несколько покупок для своих коллекций. Даже Николай II приобрёл две великолепные вазы в стиле модерн модного американского дизайнера Тиффани, получившего широкое признание в Европе.

Изящная и стильная экспозиция Дягилева вместила около 320 произведений. Какая-то их часть была предоставлена частными коллекционерами Петербурга, Москвы, Гельсингфорса, Парижа, Лондона и Берлина. В иностранном отделе кроме уже ранее участвовавших в его выставках Бартельса, Ленбаха, Дилля, Либермана, Уистлера, Таулоу он показал работы не менее известных мастеров — швейцарца Арнольда Бёклина, итальянца Джованни Больдини, англичан Фрэнка Брэнгвина и Чарлза Кондера. Однако количественно преобладали французские художники, среди которых наибольшей популярностью пользовались Луи Анкетен, Жак-Эмиль Бланш, Паскаль Даньян-Бувре, Эдгар Дега, Гастон де Латуш, Клод Моне, Гюстав Моро и Пьер Пюви де Шаванн. В витринах было показано декоративно-прикладное искусство представителей стиля модерн Рене Лалика и Эмиля Галле, прочно вошедших в европейскую моду. Иностранный отдел отличался подчёркнутой разностильностью: он представлял академический реализм, салон, импрессионизм, модерн и символизм.

В русском разделе, который выглядел намного скромнее иностранного, участвовали значительная часть экспонентов русско-финляндской выставки, а также Илья Репин, князь Паоло Трубецкой, Филипп Малявин, Елена Поленова (посмертно) и князь Сергей Щербатов. Единственный раз в мирискуснической выставке принимал участие Василий Поленов, помнивший Серёжу Дягилева ещё ребёнком по музыкальным «четвергам» в доме его родителей на Шпалерной улице. Он показал несколько мозаик из речных камней. Также экспонировались гончарные изделия, изготовленные в абрамцевской мастерской Саввы Мамонтова. Но на сей раз Дягилев не пригласил Михаила Врубеля и отказался выставить его «Богатыря», новое декоративное панно, которое ему показалось слишком модернистским, в то время как, не желая громкого скандала, он старался придать экспозиции — не без влияния княгини Тенишевой — умеренность и нейтральность.