Серьёзные забавы - [66]
Умирая, Жан де Бургонь признался в фальсификации своему душеприказчику д'Утремезу, но тем не менее в завещании продолжал именовать себя «messire Jean de Mandeville chevalier, comte de Montfort en Angleterre et seigneur de L'isle de Campai et du chateau Perouse»[46]. Умер он в Льеже в ноябре 1372 года, и на его могиле можно прочитать надпись, что покоится здесь Мандевиль, прозванный также ad Barbam[47]. «Путешествия сэра Джона Мандевиля» долгое время пользовались необычайным успехом и были переведены на многие языки. Старейшая из известных рукописных книг находится в Национальной библиотеке в Париже и датирована 1371 годом. Книга неоднократно переводилась на английский язык, лучше других известны переводы Эджертона и Коттона. Перевод Коттона послужил основой для всех современных изданий книги, хотя он довольно далек от французского оригинала.
Четыре столетия спустя, в 1720 году в Германии родился удивительный барон фон Мюнхгаузен. В молодости он служил в русской армии, принимал участие в походах против турок. Это был прирожденный рассказчик; выйдя в отставку в 1760 году, он с удовольствием посвятил себя этому занятию, рассказывая о своих приключениях в России. Его рассказы передавались из уст в уста, их слушали с огромным интересом. Особенно внимателен был молодой друг Мюнхгаузена Рудольф Эрих Распе, с которым Мюнхгаузен познакомился в Геттингене. Однажды во время поездки в Лондон Распе сильно поиздержался и решил, что лучший выход из положения — попытаться напечатать рассказы, услышанные от друга. И он выпустил книгу под названием «Приключения барона Мюнхгаузена». Книга имела такой успех, что новые издания следовали одно за другим, и каждое последующее оказывалось полнее предыдущего: в него включались все новые и новые рассказы, приписываемые барону. Ему словно удалось совершить все возможные путешествия и пережить самые невероятные приключения. Так, в одном издании появился рассказ о полетах на воздушном шаре, которые, в действительности, совершали братья Монгольфье.
Несомненно, что автором первой книги рассказов Мюнхгаузена был Рудольф Распе, но к последующему потоку книг он уже отношения не имел. Это было делом рук предприимчивых издателей и книготорговцев, которые стремились не упустить случая и разжиться на очень выгодном деле. Так, «Рассказ барона Мюнхгаузена о путешествии в Россию и военных походах 1785–1786 годов» был опубликован неким Смитом, продавшим затем свои «права» книготорговцу Кирсли. В результате появилось расширенное издание под названием «Возрожденный Гулливер: удивительные путешествия, походы и приключения барона Мунникхаусона, чаще называемого Мюнхгаузеном, рассказанные им за бутылкой вина в кругу друзей». Эта книга вышла в 1792 году и не раз переиздавалась вплоть до 1895 года.
Только в 1824 году было доказано, что подлинным автором самых первых книг о Мюнхгаузене был Распе. Установил это биограф Готфрида Августа Бюргера, того, кто в 1786 году перевел книгу на немецкий язык. Хотя рассказы Мюнхгаузена появились как мистификации, очевидные для всех, кроме разве что самых доверчивых читателей, их, пожалуй, лучше отнести к художественной литературе, пусть даже многие истории основаны на подлинных происшествиях.
Рассказы Мюнхгаузена заново обрели популярность с появлением кинематографа; на заре его появился довольно удачный немой фильм, многие сцены которого забавляли, ошеломляли, а порой ужасали восхищенных зрителей. Приключения барона Мюнхгаузена живут и в наше время, достигнув неописуемых вершин благодаря телевидению.
Религия, вероятно, чаще, чем любая другая область человеческой деятельности, была связана со страхом, жестокостью, вероломством и фальшью, хотя обычно предназначение церкви видят в защите и утешении страждущих. Конечно, подделки в религии, особенно христианской, вопрос не из легких. Христианские религиозные сочинения, естественно, основывались как на современных данных того периода, когда они создавались, так и на творениях эпохи возникновения христианского учения. Нелегко документально подтверждать или опровергать написанное в те времена или даже на сотни лет позже. Весьма многие из-за слепой веры или страстного желания верить готовы признать истинными не только письменные свидетельства, но и рассказы о событиях, якобы случившихся в прошлом, хотя те же самые люди встретили бы эти рассказы с насмешкой, если бы события в них происходили теперь. Именно эта слепая вера и была виной бесчисленных подделок, возникших в этой богатейшей области. Всевозможные секты и церкви стремились утвердить свое вероучение и, доказав свое превосходство над прочими, добиться главенствующего положения. В борьбе за власть забывалась сама суть религии. Появилось такое множество поддельных документов и так сложно было отличить подлинные от фальшивых, что теперь почти невозможно проверить достоверность описанных в них событий. Евсевий еще в IV веке столкнулся с этим, когда принялся писать историю христианской церкви. Он изучил множество найденных им материалов и составил длинный список сомнительных источников, включая послания, приписываемые св. Клименту, св. Павлу и св. Игнатию. Но даже и его ввели в заблуждение послания, которыми будто бы обменивались Христос и Абгар, царь Эдессы, их поддельный характер был доказан позднее. Не исключено, что Евсевий и сам занимался подделками: среди его работ есть сообщение о «мучениках, жертвах львов» — описание преследований христиан при Марке Аврелии в 177 году н. э. Между тем у других авторов, даже у тех, кто посвящал специальные работы преследованиям христиан, это событие нигде не описывается. Христианские мученики были излюбленной темой многих авторов, но их воображение нередко рождало красочные картины, имевшие мало общего с реальными событиями, даже если таковые и происходили на самом деле.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.
Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».