Серьёзные забавы - [25]
20 декабря Вагенфельд написал в издательскую контору братьев Хаан в Ганновере, подписавшись девичьей фамилией матери — Вильде. В письме он утверждал, что эта и ряд других рукописей были найдены в шкафу в комнате, где квартировал Перейро. Затем Вагенфельд предпринял еще один шаг: он обратился к ученому-востоковеду Г. Ф. Гротефенду с просьбой написать предисловие к публикации этого краткого изложения греческой рукописи. Гротефенд согласился, хотя Вагенфельд, с сожалением, предуведомил его, что не сможет прислать ему подлинник. Он, однако, выслал Гротефенду две средневековые рукописи: экземпляр «Sachsensspiegel»[11], рукописи XIV века на нижненемецком языке, и «Гимн непорочной деве», сочинение «Бедного Конрада». Это как бы подтверждало обоснованность притязаний Вагенфельда, и ученый с великой охотой взялся за предисловие.
В середине апреля Вагенфельд послал Гротефенду краткое изложение текста рукописи вместе с факсимиле «оригинала». Гротефенд написал предисловие, датированное 24 мая 1836 года, и с радостью безоговорочно признал старейшую из дотоле известных историю финикийцев, чем придал необычайный вес «находке» Вагенфельда. Гротефенд пошел еще дальше, предположив, что те или иные финикийские легенды послужили одним из источников Книги Бытия. Особый восторг у него вызвал рассказ о том, что царь Иорам приказал высечь на колонне храма Мелькарта в Тире повествование о походе финикийцев на Цейлон, а также сведения о военной мощи различных городов Финикии и ее колоний и описания стран, с которыми торговала Финикия. Впоследствии землетрясение разрушило колонну, и Санхонйатон переписал тексты с ее обломков. Этот список под названием «Плавание Иорама» Вагенфельд «перевел» слово в слово на немецкий язык и включил в восьмую книгу. Вагенфельд также обнаружил, что финикийский летописец Санхонйатон был сыном Кусабаса и внуком Окалатона, двух летописцев царя Иорама, и что история Финикии была написана им в IX веке до н. э. Вагенфельд перечислял всех царей Сидона и Библа за много десятилетий, и это надоумило Гротефенда создать таблицу, включавшую 36 царей обоих городов. Более того, на основании переданного ему текста он составил таблицу военных и морских ресурсов Финикии и колоний. Гротефенд, без сомнения, был восхищен грандиозной находкой и посвятил ей немало времени.
У Гротефенда, однако, был сын Карл, не разделявший веры отца в это «открытие». В 1836 году он опубликовал памфлет «К вопросу о Санхонйатоне», где привел всю переписку по поводу возможной находки, включая два письма по-латыни от «Перейро», семь писем Вагенфельда, в том числе за подписью «Вильде», посланные в ганноверское издательство Хаанов, а также письмо Вагенфельда к Гротефенду. Публикация писем стала первым шагом к разоблачению подделки. Некий доктор Шмидт из Бремена решил побеседовать с Вагенфельдом, и в ответ на его просьбу показать ему рукопись Вагенфельд заявил, что уже возвратил все рукописи Перейро. Позднее Шмидту было сказано, что рукописи все еще находятся у Вагенфельда, но тот их никому не показывает. Сомнение вызвало и то, что Санхонйатон зачем-то изменил место своего рождения, город Верит, указанный у Порфирия, на Библ, куда его по ошибке перенес Вагенфельд. Шмидт хотел узнать и то, каким образом упоминание о буддизме, зародившемся в VI в. до н. э., попало в книгу, написанную в IX в. до н. э. А Карл Гротефенд заявил, что один из его друзей сообщил ему из Португалии, что в этой стране нет монастыря Св. Марии де Мериньяо, как нет и имени Перейро: по-португальски должно быть Перейра.
Невзирая на все обвинения, Вагенфельд продолжал упорствовать в своем обмане, хотя здравый смысл должен был подсказать ему, что пора бы остановиться; в 1837 году он опубликовал свою версию греческого перевода Филона Библского с параллельным латинским текстом. Работа называлась: «Sanchoniathonis Historiarum Phoeniciae Libros Novem Graece versos a Philo Byblio edidit lathineque versione donavit F. Wagenfeld. Bremae, 1837, ex officio Caroli Schunemann»[12].
Для человека его возраста подобная книга объемом в 205 страниц была величайшим достижением — и кропотливейшим трудом, вложенным в нее Вагенфельдом, можно лишь восхищаться. Но увы! труды эти пропали впустую, так как К. О. Мюллер выступил в «Геттингенских ученых записках» с критикой книги, ставя под сомнение ее подлинность. Это выступление раз и навсегда решило вопрос о «находке»; правда, в конце статьи Мюллер выразил свое восхищение столь талантливой работой. Особенно удачно, по его мнению, Вагенфельд сумел воспроизвести дух и стиль сочинителей древности, нередко в своих писаниях переплетавших правду и вымысел; в завершение Мюллер выразил надежду, что Вагенфельд проявит свой незаурядный талант в делах более достойных и плодотворных. Вскоре после этого была опубликована работа Гезениуса «Памятники финикийского языка и письменности», где автор утверждал, что никогда до конца не верил в подлинность открытия Вагенфельда — Перейро и что последующая критика все для него прояснила.
Благое пожелание Мюллера — чтобы Вагенфельд честно использовал свой талант, упало, видимо, на неплодородную почву. Вагенфельд неожиданно исчез с литературной сцены; поговаривали, что он пристрастился к вину. Однако в 1845 году он вновь заявил о себе, выпустив собрание «Bremens Volkssagen»
