Серьезные люди - [20]

— Пакеты — это ты молодец, я забыл сказать. — Давай, аккуратно складываем все их барахло. И выносим этого.

Длинный бандит был засунут в багажник «тойоты», еле ноги затолкали и захлопнули крышу. Ту же операцию проделали со вторым. Причем Антон отъехал, а подал свою «девятку» Николай. После чего последовала команда к дамам — занять свои места. У каждого из них был свой маршрут, но конечная цель — одна, агентство «Глория».

К служебному выходу агентства, — так уж вышло, — они подъехали практически одновременно. Вышли.

— Ну, как твоя? — спросил Антон.

— Подавленное молчание, — ответил Николай. — А перед тем как выйти, кинулась на шею, прямо как первая любовь, чуть не разревелась. Я ей нос платком вытираю, а она всхлипывает: «А если б тебя убили, что бы я делала?»

— Смотрю, у тебя серьезно…

— Да что ты, я никогда не вру, сказал, что есть семья, но отношения — так себе… Она прекрасно поняла. Нет, она хорошая женщина. А ты?

— Если б не Элкины страдания и старания, так бы и осталась девушка невинной. И смех и грех, — засмеялся Плетнев. — Ну, ладно, это — при себе, давай выгружать. Только как будем объяснять, почему вместе в одном доме оказались? Ты ж ведь не в курсе того, что вчера было…

— А что? — забеспокоился Щербак. И когда Антон коротко пересказал события минувшего вечера и части ночи, про Турецкого, Филю и Петьку Щеткина, Щербаку было впору за голову взяться.

— А что ж мне-то ничего?..

— Так и без тебя народу полно было.

— И как?

— В смысле, чем кончилось? Ну, я тебе скажу, Сашка с Петей такую авантюру провернули! И ни одной зацепочки. Извинились официально, Султанов этот чистосердечное выдал. Ну, Сашка! Он еще китель надел, представляешь? Там и главный мент из «Хамовников», Устинцев такой, стоял навытяжку, когда Сашка самому Самойленко звонил, чтоб шмон в этой ментовке устроить. Как прошло? Просто чудо, на арапа взяли! Ну, мужики!

— Слушай, а может, «арапы» очухались, поняли, что купились на туфте, и кинули на тебя уголовничков?

— А как они узнали, где я? Нет, Коль, тут другое. Мне та черная, которую ты засек, очень не нравится. Она меня просто преследует. Зачем? — вот вопрос.

— На вопрос: зачем, — должны ответить эти, — Щербак хлопнул по багажнику. Оттуда донеслось мычание. — Слышишь, очухались. Они наверняка повязаны с этой черной «восьмеркой». Ну, кантуем?

Открыли дверь и перетащили обоих «убивцев» в помещение. Сложили в углу подсобки, чтоб Алевтину не испугать, и пошли докладывать Голованову, директору агентства, и Турецкому о том деле, которое провернули за утро. Без подробностей и комментариев.

Посетителей еще не было, и допрашивать этих, — Щербак кинул на стол перед Севой Головановым два целлофановых пакета, — по идее, можно было здесь, у директора. «Пыточные комнаты» в «Глории» не были предусмотрены. Обычно все больные проблемы решались прямо на месте, после чего задержанных передавали «муровцам». Ну, а те решали, кто ими будет заниматься. Но сдавали по-честному, не как нагрузку, а готовенькими, «расколотыми», вместе с соответствующими документами, где были зафиксированы показания и в аудио-записи, и в письменном виде — в протоколах, и вместе со всеми добытыми в ходе поиска и расследования вещественными доказательствами.

По этому поводу Голованов имел твердое убеждение, не разделяемое, правда, законодателями, в том, что с убийцей, делающим свое дело исподтишка, надо разговаривать на его языке, ибо зверь понимает только свой язык. И все в «Глории» знали эту точку зрения, ибо «костяк» агентства составляли Севины сослуживцы. А еще Сева любил повторять — для вящей убедительности: «Наверное, не так ужасно, если демократия в одном конкретном случае пострадает, зато в других ситуациях она станет несомненно крепче». Не модно так выражаться, но… сыщику видней.

— Здесь — все. Оружия при себе не держали, видно, рассчитывали на неожиданность и собственные силы. Но — просчитались. Где поговорим?

— Я тут жду одного клиента, через сорок минут подъедет, а вы ж не управитесь за это время?

— А если скоростным методом? — предложил Антон.

— Нет, я думаю, лучше в подсобке. Места хватит, заодно и посмотрят друг на друга, кто первый не выдержит. Потом Саша или я подойдем, посмотрим.

— В подсобке так в подсобке, — сказал Антон и повесил свою куртку на вешалку. Щербак тоже снял верхнюю одежду. — Ну, пошли?..

— Ксивы надо посмотреть, вернулся к столу Щербак и аккуратно, чтобы не оставлять следов, за уголки вынул паспорта одного и другого.

— Перчатки надень или положи сюда, — он ткнул пальцем перед собой. Потом взял из стаканчика две заостренные палочки для чистки зубов и ловко открыл один и другой паспорта.

— Значит, — перегнувшись к нему, сказал Николай, — запоминай, Антон: длинного зовут… вот ирония судьбы, Егором Ивановичем Кругловым, а маленького — Савелием Васильевичем Долгим, действительно, только в насмешку… Запомнил?

— Запомнил, пошли работать. Перчатки — у Альки?

— Теперь-то зачем?

— А когда в перчатках задаешь вопросы, ответы более откровенные.

— Ну, ты психолог!..

В приемной натянули перчатки, вызвав прилив любопытства у Алевтины. Но Щербак, как джентль—мен, сказал, что работа с задержанными налетчиками предстоит сложная и в подсобку заглядывать пока не надо. Крови не будет. Но — стра-ашно! Аж жуть!