Сережка — авдеевский ветеран - [23]

За спиной у Серёжки нарастает рокот моторов.

С разных сторон подходят к трибуне две машины.

Из кабины самосвала выпрыгнул почти на ходу, щёлкнув дверцей, дядя Кудах. Самосвал развернулся и пошёл обратно — наверное, Кудах попросил кого-нибудь из своих дружков поскорее подбросить его до посёлка.

А по другую сторону трибуны останавливается легковой «газик», и, опираясь на ручку дверцы, из него тяжело вываливается товарищ Казарцев.

Дядя Кудах становится на колесо и ловко прыгает на трибуну, а Казарцеву Славка подаёт руку. Казарцев пыхтит и лезет неловко.

«Каждый раз выступает с машины, а лазить не научился», — думает Серёжка.

— Митинг ребят Авдеевской площадки разрешите считать открытым! — громко говорит Славка, наклонившись к микрофону.

И мальчишки недружно аплодируют.

Серёжка вдруг замечает, что ребят очень много. Ничуть не меньше небось, чем на любом другом митинге. Разводчик замечает в толпе мальчишек — соседей, с которыми видится каждый день, и своих одноклассников, которых не встречал уже давно. Да разве встретишь — столько домов теперь в посёлке, и каждый — пятиэтажный.

— Слово начальнику стройки Николаю Трифоновичу Казарцеву! — говорит Славка.

И ребята аплодируют уже дружнее.

А Серёжка оглядывается на дорогу: не видно ли где Старика?..

Нет, не видно…

Неужели всё-таки уговорит его тётя Лера?

К микрофону подходит товарищ Казарцев, и Серёжка смотрит теперь на него.

— Товарищи строители! — громко говорит Казарцев.

И в это время Славка быстро наклоняется и что-то шепчет ему на ухо. Казарцев смущается вдруг, как маленький, гладит свой ёжик и потом снова решительно подступает к микрофону. Он берётся за головку, и она совсем исчезает в его громадной ладони.

— Дорогие мальчишки! — говорит он. — Ребята! Я вот сейчас назвал вас строителями… Так оно и есть. Не все, правда… Но однажды я шёл по посёлку и вижу: идёт по дороге каток, гравий, значит, прикатывает, а за рулём сидит мальчишка, ваш ровесник. Это, я понимаю, настоящий строитель!..

Товарищ Казарцев опустил микрофон и рубанул перед ним кулаком, когда сказал про этого мальчишку на катке. Видно, очень ему этот мальчишка понравился.

— Мехколонский это пацан! — крикнули снизу.

— Нет, желдорстройский!..

— В «Желдорстрое» катки, конечно!..

— Ну-ну, тихо-тихо! — поднял руку товарищ Казарцев. — Что это вы расшумелись? Это вот как на рапорте у меня: мехколонна да «Желдорстрой» так же вот расшумятся… Как начнут из-за фронта работы — тот себе, этот себе… За грудки, понимаешь, друг друга… А вам-то чего делить?

А Славка уже снова что-то шепчет на ухо товарищу Казарцеву, и товарищ Казарцев прямо в микрофон виновато говорит:

— Да?.. Ну ладно, не буду, не буду…

— Я объясню, чтобы вам ясно было, ребята, — нагибаясь к микрофону, говорит Славка. — Эти организации потому спорят, что каждая из них хочет работать там, где труднее…

— Я вот помню, когда мальчишкой был… — говорит дальше товарищ Казарцев, — белые остановились в нашей деревне… а мы пулемёт у них, понимаешь, кхы-кхы… да в кукурузе и спрятали… А тоже были вот, может, только чуточку больше, чем вы… да такие же, пожалуй, точно!..

И опять к товарищу Казарцеву наклонился Славка. Он прямо-таки не давал выступать начальнику стройки. Но тот ничего, только снова тихо сказал Славке «не буду» и вытер платком лоб.

— А чего дальше — про беляков? — крикнули из толпы.

— А пулемёт этот до сих пор у вас, да?

Но товарищ Казарцев прокашлялся в микрофон и сказал:

— А для вас тоже большое дело найдётся… Лом вот собирать металлический, железо…

А снизу — нахальный Дерибаскин голос:

— А чего его собирать?.. Что его мало, что ли?..

— Да, железа у нас пока мало, — сказал товарищ Казарцев и снова взмахнул своим кулачищем.

— Если бы было мало, оно б кругом не валялось! — крикнул снова этот нахальный Дерибаска.

— Шустрый какой, — сказал начальник стройки и снова вытер платком мокрый лоб.

А Славка заулыбался и наклонился к микрофону:

— Критика, в общем, правильная, но я прошу не перебивать… Потом выступишь и всё скажешь…

Серёжка видел, как Дерибаска поглядел в это время на ребят, которые стояли рядом: слышите, мол? Правильная критика.

«Всё равно задавака», — подумал Серёжка.

— Замечание, конечно, верное, мы учтём, — сказал товарищ Казарцев, и Дерибаска прямо-таки засиял. — Но вы должны помочь исправить такое положение. А мы на днях построим вам в тайге пионерский лагерь, хороший лагерь… Сегодня две бригады должны закончить работу на котельной, я сниму их оттуда и отправлю в тайгу. — Теперь начальник стройки очень торопился, как будто боялся, что его снова перебьёт этот Дерибаска. — Так что через недельку-две лагерь будет готов. Будете там загорать и ловить рыбу. Устраивает вас такое?

— Устраивает!

— Большую рыбу…

— Только чтобы точно!

Кричали все сразу, и до Серёжки долетали только отдельные слова. Серёжка и сам бы кричал и насчёт рыбы, и чтобы точно уж был пионерский лагерь, но ему было неудобно, потому что он ведь как-никак стоял на трибуне, рядом с самим товарищем Казарцевым.

Товарищ Казарцев повернулся теперь боком к микрофону и всё вытирал лоб большим платком. «Устал, наверное, с непривычки, — подумал Серёжка. — Вот он всегда про план говорит, да кто хорошо работает и кого надо повесить на Почётную доску, а кому надо дать по рукам за брак. А тут? Как же, жди, послушает тебя тут Дерибаска!»