Серебряный Ястреб - [14]

Попугай клекочуще, хрипло захихикал.

Глава 2 Пророчество

К полудню солнце вырвалось из-за туч, и свет ослепительной волной затопил улицу. Ларри щурился, едва видя прямо перед собой, – от яркого света у него болели глаза, да и не у него одного: это было, пожалуй, единственным недостатком работы с Тенью. Сначала она кажется непроглядной холодной тьмой, где не различить ни путей, ни предметов. Десяток лет тренировок – и учишься видеть в ней ясно. Среди людей, попадавшихся навстречу, Ларри тут же отличал магов высокого уровня. Простые горожане, едва умеющие пользоваться Тенью, шли по залитой солнцем улице как ни в чем не бывало, а некоторые прохожие морщились и держали у лба ладонь козырьком. Ларри важно кивал им, подразумевая что-то вроде: «Я такой же, как вы, а еще я гардиан, смотрите, я веду арестованных преступников», но маги скользили по нему равнодушным взглядом и шли дальше. С монструмом в виде попугая уважения и почета можно было не ждать.

Ларри хмуро натянул капюшон ниже – если что, преступников на слух поймает. Когда в день совершеннолетия тебе присваивают начальный магический ранг, монструм появляется сам собой, принимая форму согласно чему-то, что видит в тебе сама Тень. Ларри понятия не имел, где Тень разглядела в нем что-то, располагающее к появлению несуразной птицы с глупым хохолком.

– Осень начинается, да? – мудрым голосом протянул он, чтобы не думать. – Пока не особо заметно, растения-то вечнозеленые, но вот ветер уже ледяной.

Сторож и женщина промолчали. Руки у них были крепко скованы полосками свинцовой тяжести, ноги над коленями слегка перехвачены ею же, особо не побегаешь. Чтобы всем было заметно, что Гарда не зря ест свой хлеб, арестованных полагалось вести в управление пешком. Ларри замотал нижние половины их лиц полосками ткани, которые нашел на складе, – не вести же их в таком непристойном виде, смущая честных граждан. Неудавшиеся грабители не сопротивлялись и не спорили, будто вообще потеряли к своей доле интерес.

Управление Гарды возвышалось над городом, как огромный черный камень. Ларри слышал, что это строение жителям не особо нравилось, но сам он находил его великолепным. Все пять – целых пять! – этажей были облицованы гладким обсидиановым камнем, и домишки, теснившиеся вокруг, казались крохотными.

Их остров был случайным куском суши посреди бурного моря, каменистым и открытым всем ветрам, поэтому дома здесь издавна строили тесными и с маленькими окнами, чтобы сохранить хоть немного тепла. Их народ сначала выжил на этой бесплодной земле, а потом взял под свое покровительство и научил своему взгляду на жизнь добрую треть известного мира, и от этого Ларри чувствовал особую связь со своей родиной – им обоим так мало было дано изначально, но они сделали головокружительную карьеру.

Выпускники Школы Номер Один чаще всего становились бесстрашными магами-захватчиками новых земель, а Ларри сам захотел остаться дома, на острове. Иметь личные желания не полагалось, поэтому Ларри ловко замаскировал его под нежелание позорить Империю перед другими народами монструмом в виде дурацкой птицы. И с тех пор вот уже год он был, как сказали бы раньше, счастлив.

Золотые маги жили в хаотичном мире, где ничего невозможно планировать, но у него все было под контролем. Через пять лет он получит следующий магический ранг, через десять – станет главой отдела, через двадцать – войдет в управляющий комитет, ну а потом… Ларри довольно вздохнул, представив себя главой Гарды, старым и почтенным: он идет по улице, а все уважительно кивают ему. Сироты обычно не поднимались так высоко, но он собирался стать первым.

Цель поближе и попроще у него тоже была. Она появилась месяц назад, доставила много часов отчаянного ужаса и стыда, но результата пока не принесла никакого. Если бы Ларри о ней спросили, он бы сквозь землю провалился, но, к счастью, никто не знал. История была глупейшая, но даже сейчас, теплым утром, при мысли о ней Ларри облился холодным потом.

С деревьями у них на острове всегда было небогато, их ценили и берегли, слагали о них поэмы и песни. До создания Империи печь, говорят, топили разве что в самые лютые морозы. Теперь-то народ процветал, в столице было полно дешевого угля и дров, привезенных с других концов Империи, но старые привычки умирают с трудом – многие семьи по-прежнему мерзли, но не топили.

А месяца три назад Ларри увидел кое-что потрясающее. Вопреки призывам нового словаря, эти слова никак не заменялись на «кое-что эффективное», потому что вещь, которая потрясла Ларри, была эффективной примерно на один процент из ста.

Маленькое дерево в керамическом горшке – настоящее, с узловатым стволом и глянцевыми толстыми листьями. Оно стояло на столе большого начальника, которого они с капралом и парой других гардианов пришли задержать за взятки. Ларри оглушенно таращился на это дерево все время, пока капрал толкал мерзавцу речь о том, что честь – основа великой Империи и кто нарушит ее законы, тот не заслуживает сострадания.

Дерево. В горшке. Дерево, которое всегда с тобой. Дерево, которое можно носить под мышкой. Или водрузить на рабочий стол. Или поставить у кровати, чтобы оно ждало тебя дома. У Ларри взмокли ладони. Свое собственное дерево!