Серебряный век русской поэзии - [9]

И за гранью отдаленной, – радость гор, долин, полей, —

Открывает лик победный, все полней и все светлей,

Ярко-красное Светило расцветающего дня,

  Как цветок садов гигантских, полный жизни и огня.

Ветер

  Я жить не могу настоящим,

Я люблю беспокойные сны,

  Под солнечным блеском палящим,

И под влажным мерцаньем Луны.

  Я жить не хочу настоящим,

Я внимаю намекам струны,

  Цветам и деревьям шумящим,

И легендам приморской волны.

  Желаньем томясь несказанным,

Я в неясном грядущем живу,

  Вздыхаю в рассвете туманном,

И с вечернею тучкой плыву.

  И часто в восторге нежданном

Поцелуем тревожу листву.

  Я в бегстве живу неустанном,

В ненасытной тревоге живу.

Призраки

  Шелест листьев, шепот трав,

  Переплеск речной волны,

  Ропот ветра, гул дубрав,

  Ровный бледный блеск Луны.

 Словно в детстве предо мною,

  Над речною глубиною,

Нимфы бледною гирляндой обнялись, переплелись.

  Брызнут пеной, разомкнутся,

  И опять плотней сожмутся,

Опускаясь, поднимаясь, на волне и вверх и вниз.

  Шепчут темные дубравы,

  Шепчут травы про забавы

Этих бледных, этих нежных обитательниц волны.

  К ним из дали неизвестной

  Опустился эльф чудесный,

Как на нити золотистой, на прямом луче Луны.

  Выше истины земной,

  Обольстительнее зла,

  Эта жизнь в тиши ночной,

  Эта призрачная мгла.

Вопрос

Меня пленяет все: и свет, и тени,

И тучи мрак, и красота цветка,

Упорный труд, и нега тихой лени,

И бурный гром, и шепот ручейка.

И быстрый бег обманчивых мгновений,

И цепь событий, длящихся века;

Во всем следы таинственных велений,

Во всем видна Создателя рука.

Лишь одного постичь мой ум не может: —

Зачем Господь в борьбе нам не поможет,

Не снимет с нас тернового венца?

Зачем Он создал смерть, болезнь, страданье,

Зачем Он дал нам жгучее желанье —

Грешить, роптать и проклинать Творца?

«За пределы предельного…»

За пределы предельного,

К безднам светлой Безбрежности!

В ненасытной мятежности,

В жажде счастия цельного,

  Мы, воздушные, летим

  И помедлить не хотим.

  И едва качаем крыльями.

Все захватим, все возьмем,

Жадным чувством обоймем!

  Дерзкими усильями

Устремляясь к высоте,

Дальше, прочь от грани тесной,

Мы домчимся в мир чудесный

К неизвестной

      Красоте!

из сборника «Будем как солнце»

Я в этот мир пришел, чтоб видеть Солнце.

Анаксагор

«Я в этот мир пришел, чтоб видеть Солнце…»

Я в этот мир пришел, чтоб видеть Солнце

  И синий кругозор.

Я в этот мир пришел, чтоб видеть Солнце

  И выси гор.

Я в этот мир пришел, чтоб видеть Море

  И пышный цвет долин.

Я заключил миры в едином взоре,

  Я властелин.

Я победил холодное забвенье,

  Создав мечту мою.

Я каждый миг исполнен откровенья,

  Всегда пою.

Мою мечту страданья пробудили,

  Но я любим за то.

Кто равен мне в моей певучей силе?

  Никто, никто.

Я в этот мир пришел, чтоб видеть Солнце,

  А если день погас,

Я буду петь… Я буду петь о Солнце

  В предсмертный час!

«Будем как Солнце! Забудем о том…»

Будем как Солнце! Забудем о том,

Кто нас ведет по пути золотому,

Будем лишь помнить, что вечно к иному,

К новому, к сильному, к доброму, к злому,

Ярко стремимся мы в сне золотом.

Будем молиться всегда неземному

В нашем хотенье земном!

Будем, как Солнце всегда молодое,

Нежно ласкать огневые цветы,

Воздух прозрачный и всё золотое.

Счастлив ты? Будь же счастливее вдвое,

Будь воплощеньем внезапной мечты!

Только не медлить в недвижном покое,

Дальше, еще, до заветной черты,

Дальше, нас манит число роковое

В вечность, где новые вспыхнут цветы.

Будем как Солнце, оно – молодое.

В этом завет красоты!

«Я – изысканность русской медлительной речи…»

Я – изысканность русской медлительной речи,

Предо мною другие поэты – предтечи,

Я впервые открыл в этой речи уклоны,

Перепевные, гневные, нежные звоны.

  Я – внезапный излом,

  Я – играющий гром,

  Я – прозрачный ручей,

  Я – для всех и ничей.

Переплеск многопенный, разорванно-слитный,

Самоцветные камни земли самобытной,

Переклички лесные зеленого мая —

Все пойму, все возьму, у других отнимая.

  Вечно юный, как сон,

  Сильный тем, что влюблен

  И в себя и в других,

  Я – изысканный стих.

Мои песнопенья

В коих песнопеньях – журчанье ключей,

  Что звучат все звончей и звончей.

В них – женственно-страстные шепоты струй,

  И девический в них поцелуй.

В моих песнопеньях – застывшие льды,

  Беспредельность хрустальной воды.

В них – белая пышность пушистых снегов,

  Золотые края облаков.

Я звучные песни не сам создавал,

  Мне забросил их горный обвал.

И ветер влюбленный, дрожа по струне,

  Трепетания передал мне.

Воздушные песни с мерцаньем страстей

  Я подслушал у звонких дождей.

Узорно-играющий тающий снег

  Подглядел в сочетаньях планет.

И я в человеческом – нечеловек,

  Я захвачен разливами рек.

И в море стремя полногласность свою,

  Я стозвучные песни пою.

Гармония слов

Почему в языке отошедших людей

  Были громы певучих страстей?

И намеки на звон всех времен и пиров,

  И гармония красочных слов?

Почему в языке современных людей —

  Стук ссыпаемых в яму костей?

Подражательность слов, точно эхо молвы,

  Точно ропот болотной травы?

Потому что когда, молода и горда,

  Между скал возникала вода,

Не боялась она прорываться вперед, —

  Если станешь пред ней, так убьет.

И убьет, и зальет, и прозрачно бежит,

  Только волей своей дорожит.

Так рождается звон для грядущих времен,