Серебряный шрам - [55]

– В этих местах водятся лисицы и шакалы…

– Это дух умершего, – прошептала она. – Мы его потревожили… Ты знаешь какую-нибудь молитву? Господи, прости нас, Господи!..

Я нагнулся и поднял с земли увесистый булыжник. Дух это или нет, но я постараюсь проломить ему голову раньше, чем он приблизится к нам.

Тень слилась с темным пятном могильного холма, затем отклеилась от него с другой стороны и тоже замерла.

– Эй! – крикнул я, подкинув в ладони булыжник. – Вы не подскажете, как пройти в библиотеку?

Валери тихонько заскулила, сжавшись у моих ног в комок. Тень шевельнулась и двинулась к нам. По мере приближения она все отчетливее принимала очертания человеческой фигуры.

– Прошу вас, бросьте оружие пролетариата, – сказало привидение голосом адвоката.

В лунном свете мы наконец разглядели синеватое, выпачканное в глине лицо Рамазанова.

Глава 24

– Когда началась стрельба, я уже стоял на этом берегу и хорошо видел ваши маневры, – говорил Рамазанов, раскуривая свою трубку.

Он лежал на спальнике, прислонившись спиной к каменной стене пещеры, в которой мы коротали время до рассвета. Небольшой бездымный костерок тихо потрескивал дровами, рядом с ним урчал примус, обволакивая голубым пламенем маленький пузатый чайник. Валери спала или дремала, положив голову мне на колени, над ее свитером струился парок, но она, похоже, согрелась – недаром я целых полчаса растирал ее спиртом, который предусмотрительно захватил с собой Рамазанов. Я полулежал на влажном спальнике, высушивая его своим телом, и, в общем-то, чувствовал себя комфортно, что скорее всего было вызвано не столько уютной пещерой, костром и глотком неразведенного спирта, сколько отсутствием рядом картавого, которого – я очень надеялся – мы потеряли навсегда.

– Когда вы дали задний ход, Кирилл, – продолжал адвокат, – то я очень засомневался относительно здравости вашего рассудка. Так рисковать собой и вашей девушкой! Без связи, без прикрытия, без транспорта вы не выбрались бы из приграничной зоны живыми.

– Давайте не будем предполагать того, что еще не произошло, – ответил я.

– Я не предполагаю. Я говорю с абсолютной уверенностью. Я говорю с робкой надеждой, что вы больше не повторите подобной безумной выходки. – Он затянулся, выпустил облачко ароматного дыма, подкинул в костер ветку. – Мы преодолели едва ли не самую сложную часть пути, – продолжал он. – У нас потери, нас уже трое. Логика и здравый разум теперь должны повелевать нами. Вы видите, я не размахиваю перед вами автоматом, я не принуждаю вас силой идти дальше. Я просто хочу, чтобы вы сами, своим умом пришли к одной истине – теперь мы вместе, нам определено судьбой держаться друг за друга. Вы знаете, где найти порошок. Я знаю, как его переправить на ту сторону и при этом самим остаться живыми. Так давайте доверять друг другу, давайте оставим в прошлом, на том берегу, все подозрения, враждебность и, в конце концов, заключим договор о дружбе и сотрудничестве!

Он улыбнулся и, привстав, протянул мне руку. Я, однако, не шевельнулся.

– У вас под головой лежит «калашников», у меня нет даже какого-нибудь ржавенького ножичка. И при этом вы предлагаете мне руку?

Адвокат, что было достаточно неожиданным для меня, вытащил из-под спальника автомат и, держа его за ствол, протянул мне:

– Берите. Он – ваш!

Во всех играх в благородство я всегда выигрываю, но только в благородстве. В остальном же у меня сплошное поражение. Понимаю, что глупо, понимаю, что это сильно отдает мальчишеством, но ничего не могу с собой поделать – так воспитан. И, сознавая, что творю преступление по отношению к самому себе, покачал головой и ответил:

– Благодарю. Но я возьму оружие только тогда, когда моей жизни или жизни Валери будет угрожать опасность. Договорились?

Адвокат, очень удовлетворенный моим жестом, кивнул и вернул «калашников» на прежнее место.

Я снял с примуса чайник, через носик которого уже выплескивалась коричневая масса и безумно вкусно пахло хорошим кофе, разлил по чашкам, раскидал сахар. Мы пили этот божественный напиток маленькими глотками, обжигаясь, дуя на него, и получали ни с чем не сравнимое удовольствие, какое не испытаешь у себя дома, проснувшись в сухой и теплой постели. Рамазанов, задумавшись о чем-то, прочищал трубку тонкой веточкой. Валери, выпив свою чашку в рекордно короткий срок, снова опустила голову мне на колени и уснула.

– Вы не пытались выйти на связь с Глебом? – спросил я.

– Все в порядке, – ответил Рамазанов. – Мы говорили с ним незадолго до того, как я встретил вас у кладбища. Всего два слова, но я понял, что он в безопасности.

– Он будет дожидаться нас в том же месте?

– Нет, что вы! Глеб вернется на дачу. И только через неделю снова переберется к реке.

– А как вы думаете переправить порошок в Россию? Насколько я понял, покупатель ждет вас в Москве?

– Это уже мои проблемы. Не забивайте себе голову ерундой. Мы полетим в Москву с пустыми руками, без всякого багажа, и там, возможно, в первый же день вы получите свой гонорар.

– Четыре миллиона долларов?

– Боюсь, что теперь уже больше.

– Значит, вы уверены, что картавый погиб?

– Нет, я не уверен и не буду уверен, пока не увижу тело. Я, как и вы, лишь надеюсь на это.