Серебряный. Отголоски Судьбы - [20]

— Вода готова, — Элени вышла из купальни, — твоя одежда будет на кровати. Я принесу тебе ужин.

Когда девушка зашла с кувшином подогретого молока и большим куском пирога, чтобы накормить брата, тот уже крепко спал и не услышал ее появления. Она поставила принесенную еду на стол, взяла в руки гребень и села у изголовья кровати.

— Завтра опять, как солома будут торчать в разные стороны, — тихо произнесла она, гладя брата по мокрым волосам, таким же темно-русым, как у нее самой, — будешь опять ругаться.

С самых своих маленьких аров, сколько девушка себя помнила, она всегда тянулась к хмурому и закрытому брату, который очень переживал и страдал из-за своего неподдающегося дара и сторонился всех своих близких, словно они могли отвергнуть его из-за этого. Даже их мама за много аров отчаялась и сдалась, не пытаясь больше понять младшего сына. Элени же всегда с жалостью и состраданием смотрела за мучениями брата и, несмотря ни на какие попытки оттолкнуть ее, смогла добиться своего и достучаться до его сердца.

Девушка закончила приводить в порядок волосы, отложила гребень. Потом встала, взяла еще одно одеяло и, закутавшись, легла рядом.

Когда Талла серебристыми лучами ласково постучалась в окно, на подушке вместо вчерашнего гостя лежала записка.

«Долго спишь, соня. Я тебя не дождался. Спасибо за приют».

Девушка разочарованно надула губы, перевернула листок.

«И хорошо — я обязательно поговорю с отцом».

Глава 2

Димостэнис аккуратно приоткрыл дверь рабочего кабинета его величества. Император был не один, сегодня утром у него были сэты приема посетителей. Аурино повернул голову и вопросительно посмотрел на него. Дим бросил извиняющийся взгляд и так же аккуратно закрыл дверь.

Собственно, за этим он и пришел — убедиться, что его величество занят. Проснувшись с самого утра и прокрутив в отдохнувшей голове, уже заученное послание, он пришел к выводу, что во чтобы то не стало должен узнать правду.

В свое время в поисках этой самой эфемерной субстанции Дим облазил всю библиотеку, которая была в их родовом поместье, а позже еще и императорскую, благо Аурино предоставил ему полный доступ. Однако не нашел ничего, что помогло бы найти ответы на его вопросы. За эти ары он все больше укреплял себя в мысли о том, что неполноценность его дара, на самом деле, трагическое последствие произошедшего с ним в детстве.

Вчера вечером он перестал в это верить. Как минимум пять человек знали гораздо больше, чем он сам и упорно скрывали это от него. Единственную мысль, которую он не допускал близко к своему сознанию, что среди них — его отец. Обида затмевает разум и лишает адекватности в поведении.

В прочем узнай кто, что он задумал, вряд ли назвал его разумным или хотя бы адекватным. Как хорошо, что обычно ему (как бы это мягче выразить?) безразлично мнение других людей.

Дим кивком ответил на приветствие стража, стоящего около дверей императорских покоев. Личный кабинет его величества. Посетитель уверенно прошел к столу, открыл нужный ему ящик, достал несколько папок.

Аурино как-то рассказал ему, что после того, как его забрали из общих классов обучения, он по несколько миноров жил в каждом Великом Доме, где советники наставляли его и подготавливали к будущим обязанностям.

— Правда, они часто уезжали, наставники мои. Оставляли меня одного, когда правили моей империей. А я, чтобы не скучать чертил карты их владений. Каждое имение Великих Домов — неприступная цитадель и не знаешь порой, как подступиться к таким. Император же просто обязан знать все о своих подданных.

Димостэнис все чаще замечал, что беззаботный молодой человек, которого он так хорошо знал в прошлом, уходит, прячется в тень своего могущественного двойника с жесткой складкой у губ, сменившей мальчишескую улыбку и отчужденностью в застывающих льдом серых глазах.

Все чаще молодой Иланди недоумевал, как могут советники не видеть этого. Не было больше воспитанника, на которого можно было давить, учить или что-то советовать. Императору нужна была власть — его личная, неделимая ни с кем. Димостэнис не смотря на свою должность и полномочия, никогда не претендовал на нее. Он был щитом, опорой, а самое главное отвлекал внимание Совета на себя, не преступая ту черту, за которой императору станет с ним тесно.

Дим быстро перебрал все папки, вытащил нужную. Еще раз пробежал глазами, удостоверившись, что это именно то, аккуратно свернул, положил во внутренний карман куртки.

Темнело быстро, и хотя поводень[23] уже давно прошел, было холодно и довольно влажно. Легкая, не стесняющая движений одежда почти не приносила тепла. Огонь горел внутри, согревая. Впрочем, сейчас Димостэнис не чувствовал ничего. Сердце бешено стучало, разгоняя по венам волны адреналина.

Чистым безумием было то, что он задумал. Хотя уже не задумал — на четверть выполнил. Благодаря туману, быстро густеющей темноте и проснувшемуся у Аурино дару чертежника, он довольно легко преодолел внешнее ограждение родового имения Дайонте, обошел стражей и, почти не блуждая, вышел к замку.

Библиотека Дома Дайонте, хранителя знаний и вековых традиций — вот, что привело его сюда этой ночью. То, что он не нашел в библиотеках рода Иланди и императорских, он сможет найти здесь.