Серебряный остров - [17]

Прежде чем войти в дверь, Коля подходил к окну читального зала и заглядывал внутрь. Окно это, как и все окна библиотеки, было выбито. В просторной комнате, наполненной сумраком, он видел громадные груды книг и маму, которая среди этих груд казалась совсем маленькой. Мама сидела на полу и раскладывала книги.

— Марфинька, я пришёл, — говорил он негромко.

Мама подымала голову, откидывала ладонью волосы, упавшие на лоб, взглядывала в окно и улыбалась. Он знал, что так она улыбается только ему одному: во весь рот, показав все свои влажные белые зубки. У неё были замечательно ровные зубы, и только на одном, с краю, была щербинка: когда-то, ещё до колиного рождения, мама пыталась вытащить зубами пробку из бутылки, и этот зуб сломался. Коля много раз слышал историю этого зуба и радовался, когда мама улыбалась так, что зуб с щербинкой был виден.

И Коля входил, и мама вела его мимо книжных гор в комнату, где сохранился маленький столик — единственный столик в библиотеке. Мама накрывала столик газетой, нарезала хлеб, расставляла тарелки и разливала суп, ещё не успевший остыть. А тем временем Коля, высунувшись в окно, звал с крыши Лизу. И они втроём садились вокруг стола на толстые поленья, так как стульев не было, и обедали вместе.

Коля любил этот обеденный час. Ощущение покоя и радости охватывало его. В библиотечном домике было прохладно и тихо. Весь мир отступал на этот час далеко-далеко, и оставались только Коля, мама и застенчивая Лиза Макарова.

И Коля был неприятно удивлён, когда на другой день после разговора с Архиповым он, подходя к окну читального зала, услышал какой-то мужской голос. Кто мог быть у мамы в библиотеке? Коля осторожно заглянул в окно. И удивился ещё больше. Посреди читального зала стоял Виталий Макарыч и держал своей левой рукой маму за правую руку. Мама, рядом с ним такая маленькая, смотрела ему в лицо, высоко закинув голову, и щеки её были бледны от волнения. Виталий Макарыч хмуро и строго сдвинул брови. Он, видимо, собирался уходить и прощался. Коля слышал, как он сказал:

— Нам ещё о многом придётся поговорить, Марфа Петровна.

Зачем здесь этот странный человек? Именно странный. Коля часто думал о Виталии Макарыче и до своего разговора с Архиповым и особенно после, и чем больше думал, тем страннее он ему казался… Зачем здесь этот странный человек, который, несомненно, больше всех знает о папе?

— Я зайду за вами вечером. — сказал Виталий Макарыч маме.

Дверь библиотеки отворилась, и Виталий Макарыч вышел в сад. На Колю он не взглянул. Большими шагами прошёл он через сад и вышел на улицу.

Вечером, когда Коля пришёл из школы домой, мамы дома ещё не было. Уже почти стемнело, когда он услышал за окном мамин голос. Мама стояла в воротах и с кем-то разговаривала. «Наверно, это Виталий Макарыч проводил её до дому», — подумал Коля. Но мама уже попрощалась, быстро прошла через дворик и вошла в дом.

Коля лежал на своём тюфячке под «верями-мерями», а мама сидела за столом перед скляночкой с горящим фитильком, когда дверь отворилась и вошла Агата. Она села за стол рядом с мамой, и они заговорили топотом.

Коля не прислушивался, он уже почти спал, когда вдруг разговор стал немного громче, и он волей-неволей стал слушать.

— Ты любишь его? — спросила мама.

— Люблю, — сказала Агата.

— Когда же вы поженитесь?

— Не знаю, — ответила Агата. — Он не может жениться, пока не кончит одного дела.

— Какого дела?

— Пока не найдёт одного человека.

IV

На следующее утро Коля пошёл в школу. Вышел он очень рано и шагал не торопясь. Он шёл и думал.

Сначала он думал о Стёпочке. Стёпочка с ним больше не разговаривает. Не хочет — не надо, Коля не станет огорчаться… Впрочем, в глубине души он знал, что очень огорчён своим разладом со Стёпочкой. Стёпочка скоро будет на Чёрном море… Ох, как хотелось бы Коле поехать на Чёрное море вместе со Стёпочкой!..

Потом он стал думать о Виталии Макарыче. Виталий Макарыч сказал Агате, что ждёт одного человека, и это верно; он, действительно, кого-то ждёт, так и Архипов сказал Коле. Кого он ждёт?

После рассказа Архипова о том, что папа и Виталий Макарыч ушли на тайное собрание партизан, получивших приказ взорвать мост, и как партизаны были убиты там немцами — все, кроме Виталия Макарыча, которому удалось спастись, — Коля только об этом и думал. Где было это собрание? Как немцы узнали о нём? Что делал, и говорил, и думал папа в эти последние часы или, быть может, минуты перед гибелью? И кто взорвал мост, если все партизаны были убиты? И где их похоронили? Где папина могила?

Обо всём этом мог бы рассказать только этот высокий безрукий, курчавый человек, который, строя школу, занят в то же время какой-то странной деятельностью, никому не понятной. Он ждёт кого-то.

Коля сам удивлялся, почему эти загадки так его мучат. Не всё ли ему равно, кого ждёт Виталий Макарыч? Но нет, ему было совсем не всё равно. Он смутно чувствовал, что существует какая-то связь между смертью папы и мостом, который взорвал неизвестно кто, и ожиданием Виталия Макарыча.

Он много думал об этом, но от думанья ничего не становилось яснее. Он даже не знал, нравится ли ему Виталий Макарыч. Вначале он ему не понравился. Коля, конечно, сам понимал, что не понравился ему Виталий Макарыч только оттого, что сидел в папином кресле. И зачем он ходит к маме в библиотеку? Почему-то Коле это тоже не нравилось.