Серебряный меридиан - [121]
Первым о его появлении заговорил Джим. Однажды я сказала, что хочу постоянно жить в Эджерли-Холле.
— Ты заскучаешь. Дел, конечно, всегда хватает, но зимой здесь одиноко.
— И все же неплохо нам с тобой хоть на время забраться в нору.
— Нет.
— Почему?
— Потому что мы не успеем.
— Не понимаю?
— Очень скоро нас станет больше и нора не подойдет.
— Оптимист.
— Конечно.
— Джим, я знаю, почему мне хорошо с тобой. Не нужно искать ответы. Они есть у тебя.
Он чуть отстранил меня и заглянул в глаза.
— Знаешь, чего мне хочется? — спросил он и, поймав мой молчаливый вопрос, продолжил. — Родить детей, чтобы познакомить их с родителями и с тобой, подарить вам друг друга.
— Очень несовременно. И очень хорошая идея. Светлая мысль. «Так повтори себя в любимом сыне».
Через месяц я вновь убедилась в правоте Джима.
Сегодня мы с Уиллом едем домой на летние каникулы после его первого школьного года. Месяц назад Джим сменил меня на съемках нашего фильма. Я, в свою очередь, переняла у него эстафету подготовки летнего фестиваля и ждала окончания учебного года. Уилл прекрасно справился с началом школьной жизни. И еще лучше с этим справились мы с Джимом, вернее сказать, наше окрепшее за это время понимание и уверенность в сильных сторонах натуры сына. Принимая во внимание его характер, ни я, ни Джим не сомневались, что так оно и будет. Он с радостью, отметавшей скуку и тоску, погрузился в новый для него мир так увлеченно, что разлуки с привычной вольной жизнью, какую он вел до сих пор, перемещаясь вместе с нами из Лондона в Норфолк и обратно, просто не заметил. Он всегда уверен в хорошем, никогда не грустит, оставаясь один, понимает, что его уединение закончится, как только мы или кто-то из домашних окажется рядом. Он всегда находит себе игру и развлечение. А самое главное, он так увлекается происходящим с ним в данную минуту, что не замечает ничего другого. Иными словами, расставаясь с нами, он всегда уверен, что мы встретимся. Находчивый, с неуемной энергией, которой хватает на несколько дел сразу, с таким же хорошим аппетитом и любопытством, как у Джима, от меня он унаследовал потребность, пожалуй, порой излишнюю, докопаться до самой сути всего, что интересно, и поговорить об этом довольно обстоятельно. И еще он пересмешник — умеет неплохо и смешно подражать. Мне это нравится. Когда ждала его, я хотела, чтобы он стал сильным и приветливым, вдохновенным, пылким и благородным, каким когда-то, я знаю, был тот, чье имя он носит.
— А ты — Когтевран!
— Определенно.
Уилл хохотнул, он был доволен. Я подхватила его игру.
— А Маффин? — спросила я.
Было видно, как ему хотелось продолжить.
— Тоже Гриффиндор.
— Правильно.
Мне стало любопытно, как он, примерив на себя роль волшебной шляпы, распределит наших друзей и обитателей Эджерли-Холла по факультетам сказочной школы.
— А Форд?
— Пуффендуй.
Точно. Куда же еще можно направить нашего адвоката-меланхолика, как не в оплот верности и честности.
— Энн?
— Гриффиндор.
— А где учится Сью?
— В Гриффиндоре.
— А ты сам?
— В Гриффиндоре. Но я, как Гермиона. Я с маховиком времени учусь в Гриффиндоре и в Когтевране.
— И где тебе больше нравится?
— В Гри… нет, в Ког… нет, в… в…
Да, трудный выбор. Мы замолчали, глядя на дорогу, но наши мысли синхронно притормозили перед следующим ходом. Я проговорилась первой.
— Остается Слизерин.
— Лин… да.
Уилл никого не хотел обижать. Он уверен, что все замечательные. И только Линда всегда казалась ему носительницей пороков, щедро нафантазированных им. Правда, иногда интуиция его не обманывала. Мне было крайне любопытно, куда распределит Уилл-волшебная шляпа еще одного нашего знакомого.
— А Тим?
— Когтевран!
«Устами младенца…»
— Мам, давай в «что на что похоже». Моя очередь! А-а… Стекло в пятнах.
— Кожа в веснушках.
Уилл водил пальцем по стеклу машины, разглядывая мелкие следы дорожной пыли, засохших капель и разбившихся мошек.
— Идет! — одобрил он.
— Разметка на дороге.
— Заварной крем.
— Уилл…
— Йогурт.
— Ты снова проиграешь.
— А! Да! Нет! Не считается! Не считается!
Он громко засмеялся, закрыв лицо руками. У нас в этой игре было условие — предмет, который играющий называл для сравнения, мог быть съедобным, но не тот, с которым его сравнивали. Я не хотела, чтобы ассоциации Уилла сосредоточились только в кулинарной теме, а она — самая простая для поиска метафор и эпитетов.
— Мам, ну не считается.
Упираясь лбом мне в плечо, он старался забодать свое смущение.
— Остановимся перекусить? — спросила я.
— Ура! Можно пирог с бананом? И яблоко такое — полосатое, красно-желтое, сладкое.
Яблоко красно-желтое. Радостный плод жизни. Джим. Ветхозаветная история о любви жены к мужу: я прижимаюсь к его волосам, зажженным каштаново-рыжеватой мастью, чувствую его запах, вижу россыпь веснушек, заметных только самому близкому взгляду, точно штрихи солнца на том самом осеннем яблоке, впитавшем тепло, — зрелом, утоляющем голод и жажду. Полгода мы работаем над фильмом по его роману. На съемках бываем, сменяя друг друга. Даже рождественские каникулы провели в таком же режиме. На своей странице коротких сообщений он признавался:
«Ви сейчас на съемках фильма. А я сижу с ребенком и пишу книгу. Мы — нормальная, современная творческая семья».
Впервые на русском — зрелый роман автора прославленной «Дороги перемен» — книги, которая вошла в шорт-лист Национальной книжной премии США и послужила основой недавно прогремевшего фильма Сэма Мендеса с Леонардо Ди Каприо и Кейт Уинслет в главных ролях (впервые вместе после «Титаника»!). Кейт Аткинсон называла Йейтса «реалистом высшей пробы, наследником Хемингуэя», а Sunday Telegraph — «одним из величайших американских писателей двадцатого века». Итак, познакомьтесь с Джоном Уайлдером. Казалось бы, ему не на что жаловаться: успешная карьера в рекламном бизнесе, любящая жена, растущий сын, квартира на Манхэттене, даже загородный дом; каждый вечер — деловой ужин с партнерами, каждый уик-энд — коктейль с друзьями.
В книгу вошли рассказы, посвященные участию болгарской Народной армии в боевых действиях против гитлеровских войск на заключительном этапе второй мировой войны, партизанскому движению в Болгарии, а также жизни и учебе ее воинов в послевоенный период. Автор рисует мужественные образы офицеров и солдат болгарской Народной армии, плечом к плечу с воинами Советской Армии сражавшихся против ненавистного врага. В рассказах показана руководящая и направляющая роль Болгарской коммунистической партии в строительстве народной армии. Книга предназначена для массового читателя.
Новая книга В. Фартышева состоит из повестей и рассказов. В повести «История одной ревизии» поднимаются крупные и острые проблемы в современной экономике и управлении, исследуются идейные и нравственные позиции молодых ревизоров, их борьба с негативными явлениями в обществе. Повесть «Белоомут» и рассказы посвящены экологическим и морально-нравственным проблемам.
«Любовь рождается зимой» – сборник удивительно красивых импрессионистских историй, которые в деликатной, но откровенной манере рассказывают о переживаниях, что коснулись однажды и самого автора. Герои этой книги – фланеры больших городов. Пережив в прошлом утрату, они балансируют на грани меж меланхолией и мечтой, а их любовь – это каждый раз причуда, почти невроз. Каждому из них предстоит встреча с незнакомцем, благодаря которой они пересмотрят свою жизнь и зададут себе важной вопрос. Каким бы стал этот мир – без них?
На шоссе по пути из Лос-Анжелеса в Сан-Франциско размещался городок. Да и не городок, а так, сорок лавочек. Но решением комиссара шоссейных дорог строится новое шоссе. И всего-то в трехстах ярдах в стороне. Но для города это смерть.
Впервые в Российской фантастике РПГ вселенского масштаба! Технически и кибернетически круто продвинутый Сатана, искусно выдающий себя за всемогущего Творца мирозданий хитер и коварен! Дьявол, перебросил интеллект и сознание инженера-полковника СС Вольфа Шульца в тело Гитлера на Новогоднюю дату - 1 января 1945 года. Коварно поручив ему, используя знания грядущего и сверхчеловеческие способности совершить величайшее зло - выиграть за фашистов вторую мировую войну. Если у попаданца шансы в безнадежном на первый взгляд деле? Не станет ли Вольф Шульц тривиальной гамбитной пешкой?