Серебряный любовник - [7]

– У меня полицкод.

– А ты им хоть раз пользовалась? Я как-то попробовал и ждал спасение целых две минуты. Меня за это время могли по косточкам разобрать.

Остин хихикнул, дико вращая бедрами.

Все снова вошло в норму. Я сама пришла в себя. Вспомнила про Египтию и подумала, не поискать ли ее возле театра или в ее квартире на Острове, или в ресторанчике "Сады Вавилона", где она любит иногда посидеть среди цветущих виноградных лоз. Или не искать никого, ведь можно и одной пойти куда угодно. Или позвонить Хлое, Медее. Но я знала, что ничего этого делать не буду. Я знала, что отправлюсь домой, как и предлагал Кловис.

Чез-Стратос был моим убежищем. Что бы со мной не случилось, меня трясло только до тех пор, пока я не добиралась туда. Я пойду домой и расскажу обо всем матери. Даже думая о том, как я буду рассказывать, я уже чувствовала себя спокойнее, хотя мое поведение наверняка покажется ей подозрительным.

Кловису явно хотелось, чтобы я ушла. Положив на кофейный столик блокнот, он нарисовал там красивого молодого человека с ключом, торчащим из спины.

– Не будь ты как горем убитая, Джейн, - сказал он. - Иди домой и расслабься.

Остин вытянул руки по швам и послал мне поцелуй.

У Кловиса мне не понравилось, я повернулась на каблуках, совсем как тот робот, и вышла.

Странно, должно быть, жить на социальное пособие. Ведь надо каждый месяц ходить отмечаться и каждую неделю получать чек на почте. Существует множество программ обучения, и большинство из них ничего не дает. Невиданный бум в роботостроении, вызванный всеобщим смятением, после столкновения с Астероидом, стал причиной всевозрастающей безработицы. Мать говорит, что искусство и творческий труд всегда найдут спрос и дадут работу. Но если роботы смогут стать искусными музыкантами и научиться ангельски петь, то что тогда?

А если он может даже заниматься любовью?..

Наверное, очень глупо, что я страдаю из-за этого. Может не так уж это и страшно? В конце концов, если бы они могли заниматься любовью, то должны бы ощущать кожу и плоть при прикосновениях, ощущать по-человечески... ну, во всех отношениях. Я сидела в такси, которое все же вызвала из будки, и втыкала ногти в ладони, пытаясь остановить опять накатившую тошноту.

Я не умею жить. Порой мне кажется, что и не научусь никогда, и это приводит меня в отчаяние...

Такси мчалось по шоссе, вздымая клубы пыли, горевшей золотом на фоне тихого заката. Робот-водитель был простой панелью с отверстием для монет и записок. Флаер стоит немного дешевле и в нем приятнее, ведь он летит на высоте сто футов.

"Бэкстер Эмпайр" тоже летает, это одна из старых моделей с вертикальным взлетом. Мать пользовалась им в джунглях, где при взлете лопасти срезали верхушки деревьев и за окнами разлетались части разрубленных обезьян. Я мало что помню из своих детских путешествий, но этого не забыла, не забыла своих рыданий. Мать тогда сказала, что ни люди, ни животные не умирают окончательно, психологические силы остаются после физической смерти и продолжают жить в других телах. В то время я мысленно бунтовала, считая, что мать придумала это для оправдания убийства обезьян. Но, наверное, она была права. Как-то легче, когда веришь в это.

Почему я вспомнила про этих обезьян? Какая связь между ними и рыжеволосым роботом? Не надо о нем думать. Но я не смогу не думать, пока не расскажу матери. Это моя специфическая черта. Даже когда я не хотела тревожить ее своими проблемами, я все равно не могла найти себе место, не обсудив все это с ней. Точнее, пока она не посоветует, что делать. Жить согласно этим советам мне не очень нравилось, но так было проще. Я перенимала ее мнения, даже если они были неверны. Я так до сих пор и живу. Делаю, что она говорит, следую ее советам, но мое истинное отношение к жизни все же другое. Вот странно, раньше я никогда об этом не думала.

Минут через двадцать показались стальные опоры. Теперь, когда стемнело, не видно было даже очертаний дома. Я расплатилась, вышла из такси и подошла к белому бетонному сооружению между деревьями.

Лифт находился у ближайшей опоры, и, если я заговаривала с ним, он всегда отвечает: "Привет, Джейн." Когда я была маленькой, со мной говорили все механизмы в доме, и я привыкла к этому.

И до сих пор не отвыкла.

Лифт пошел вверх мягко, в нем совершенно не ощущалось ни начало, ни конец движения. Я испугалась: вдруг матери до сих пор нет, ведь она могла выступать где-нибудь на собрании или читать лекцию. Но почувствовав слабый аромат грушевого масла - топлива для "Бэкстера", я немного успокоилась, хотя ошибиться все равно можно. Лет пять назад я была сильно расстроена, торопилась домой и почувствовала запах газа "Бэкстера", хотя знала, что матери еще нет. Я бросилась в дом и обнаружила, что ее действительно нет.

Когда лифт остановился и дверь отъехала в сторону, я учуяла слабый, едва заметный, аромат ее духов "Лаверте".

Когда я была ребенком, этот запах мог заставить меня смеяться от ощущения безоблачного счастья. Однажды я разлила эти духи по всем коврам и портьерам, по всей мебели, чтобы весь дом пах, как моя мать. Мать усадила меня рядом с собой и терпеливо объяснила, что я поступила неправильно, проветривая тем временем жилище. Ни разу в жизни мать меня не ударила, не шлепнула, даже голоса не повысила. Она говорила, что это было бы признанием своего бессилия. Детям все нужно объяснять. Тогда их поступки будут почти такими же сознательными, как у взрослых.