Серебряный конь - [53]

И трое кенгуру запрыгали дальше.

— Пошли, — сказал Таура. — Времени терять нельзя.

Они вновь двинулись в путь, переходя, где было возможно, на легкий галоп, вокруг стоял сильный сладкий запах мятных эвкалиптов. Наконец они достигли Укромной поляны и спустились в нее, а потом Таура велел им не отставать от него и повел их вокруг в свою Потайную долину.

В ночной темноте путешествие было как нельзя более опасным. Когда Кунама услыхала, как скатился камень и стал катиться, ударяясь о другие камни, а потом отскакивать от одной скалы к другой, и когда наконец звуки его падения затихли, ухнули в темноту и глубину, она в страхе отпрянула назад. Но Таура сказал ей: «Иди дальше!», и Золотинка сказала: «Иди дальше!», и Бун Бун, шедшая позади нее, сказала: «Иди!»

И все они стали спускаться вслед за Таурой, и их твердые, как камни, копыта вцеплялись в тропу, точно козьи копытца. Наконец они очутились на дне лощины около освещенной звездами реки, вокруг них темнели высокие утесы, и опасный, дух захватывающий спуск был позади.

— Я должен вернуться к остальным, предупредить их, — сказал наконец Таура. — Оставайтесь здесь. Когда наступит день, вы увидите, как здесь много травы. Я вернусь к вечеру.

Он повернулся, чтоб уйти, его бледная тень очертилась на склоне утеса, но тут же вернулся назад, в глазах его отражался звездный свет.

— Если меня поймают, — сказал он, — я все равно убегу и вернусь к вам.

После чего он стал подниматься наверх, оставив двух кобыл и свою маленькую дочь в незнакомой им долине.

Теперь Таура действительно спешил. Он думал о своих кобылах, об Урагане, о звуках строящегося загона. Люди, возможно, не начнут облаву раньше полудня или второй половины дня. Им известно, что лошади выходят на пастбище рано утром, пока прохладно, и тогда найти их труднее. Где-то в глубине его сознания, похожее на сон, теплилось воспоминание: он скачет рядом с матерью в какой-то душный день, люди тогда тоже построили двор-западню и гнали туда всех диких лошадей буша.

Таура мчался дальше. Медленно наступал рассвет — серебристого оттенка небо, свежесть. Маленький серый дрозд завел свою песню у самого ручья, где остановился Таура, чтобы напиться. После чего, задыхаясь, весь в поту, он поспешил дальше.

Приближаясь к вершине горы, он стал двигаться еще осторожнее, но там не было никаких признаков опасности, никаких признаков того, что у подножия горы собралась большая группа скотоводов с собаками, готовых плотным кольцом окружить лошадей и погнать их к загону.

Сперва Таура поспешил найти Урагана. Если бы он не знал так хорошо своего брата по ветру и бурям, он бы его не заметил, но, вглядываясь в гряду снежных эвкалиптов, он с трудом, но различил за листвой и ветвями очертания этого благородного коня.

Ураган с изумлением уставился на взмыленного Тауру.

— Что случилось? — спросил он.

Тот рассказал все, что знал, и добавил:

— Все лошади должны попытаться прорваться через заслоны. Вероятность спастись будет больше, если они побегут по одной или по двое.

Ураган кивнул.

— На юг идти бесполезно. Оттуда пришла Лубра и черный скотовод.

— Это верно, — согласился Таура. — Лучше спрятаться в диких зарослях за Крекенбеком. Там какое-то время скрывался я с моим первым маленьким табуном. Я как раз проходил там сейчас и никого не видел.

— Лубра — глупая лошадь, — проговорил Ураган, очевидно, раздумывая, какие она может навлечь неприятности. — Ну что ж, надо идти.

Таура вытянул вперед свою светлую морду и куснул Урагана в шею.

— Надеюсь, мы с тобой еще увидимся после сегодняшнего. — сказал он.

И жеребцы отправились через буш, чтобы предупредить своих кобыл, — не имеющий себе равных серебряный конь и благородный гнедой с красивой головой и большими добрыми глазами.

— Идите! — велели они кобылам с маленькими жеребятами. — Идите! — велели они годовикам. — Вместе идут только кобылы с жеребятами, а у остальных больше возможностей спастись, если будете идти поодиночке.

И вскоре в буше замелькали тени, они прятались тут, прятались там, и все двигались на северо-восток — кобылы с малышами, иногда две нерожавшие кобылы вместе, жеребята обоего пола — и отдельно, но внимательно следя за всеми, гнедой и серебряный жеребцы.

Появление двух взволнованных валлаби, которые бежали ему навстречу, заставило Тауру осознать, что люди уже плотно окружают их. Вслед за валлаби мчался динго.

— Человек! — тявкнул он и поспешил дальше.

Таура понял, что они опоздали, но все-таки, увидев двух своих серых кобыл, вывел их в глубокое русло знакомого ему ручья и велел неслышно идти вдоль него, пока они не убедятся, что люди ушли, а тогда с наступлением ночи, если все будет в порядке, двинуться в сторону Укромной поляны.

И тут вдоль ручья пробежала голубая пастушья собака.

Таура вскочил на скалистый склон.

— Не останавливайтесь, — крикнул он кобылам. — Собака увяжется за мной.

Собака и в самом деле бросилась за ним, но за то время, что протекло после первой облавы на брамби, Таура знал, как управиться с одной собакой. Он собирался подпустить пса поближе, а затем лягнуть его задними ногами. Но псу совсем не хотелось, чтобы его ударили, поэтому он остался стоять поодаль и залаял.