Серебряный ангел - [13]

Но с какой стати Нику возвращаться назад, в Потлак? Этого Слоан понять никак не мог. Мэллори никогда не владел никакой, мало-мальски приличной собственностью, не считая старого родительского дома, да и тот у него отняли за неуплату налогов несколько лет назад. Может быть, он здесь просто проездом? Может он едет в Сан-Франциско, чтобы положить цветы на могилу Мэй?

«Нет, — подумал Таг, — это на него не похоже. — В их отношениях не было места цветам. Скорее всего, он едет в Сан-Франциско, надеясь, что Мэй ему что-нибудь да оставила».

— Таггарт? С тобой все в порядке, мой мальчик?

Слоан улыбнулся. Ему тридцать три года, а Диггер по-прежнему называет его мальчиком. И наверное, будет называть так всегда.

Он опустил руку на худое плечо старика.

— Все в порядке. Думаю, Ник следует не на запад. Вряд ли мы встретимся с ним снова.

— Надеюсь, ты прав, — согласился Диггер и принялся энергично чесать под мышкой. — Что ж, мне пора. Думаю, что через пару дней мы с тобой встретимся снова, но уже дома. — Продолжая чесать бок, старик наклонился к Таггарту и прошептал: — Не думай, что меня замучили вши, Таг. Я просто хочу заставить Харна понервничать.

Направляясь к выходу, Диггер добавил уже громче:

— Что ж, до встречи, Таг. И не вздумай заказывать здесь фасоль. Я слышал, что попробовав ее на прошлой неделе, трое постоянных посетителей этой дыры чуть не отдали Богу души.

Диггер вышел из трактира, и Слоан занял место за одним из столиков у окна. Он сидел, посмеиваясь и вдыхая запахи говядины, жаркого и опилок. Когда подошел официант, Таг заказал бифштекс, жареный картофель с луком, овощной гарнир (оказавшийся впоследствии горохом) и пиво.

Шумная критика Диггера относительно кухни этого трактира была лишена всякого основания. Таггарт почти уже расправился со своим бифштексом, когда взгляд его упал за окно.

Там стояла тележка, на которую грузили вещи из багажного вагона. Само по себе зрелище было заурядным: на тележку грузили чемоданы, саквояжи и сумки. Ничего из ряда вон выходящего здесь не было. Странным было лишь то, что весь этот багаж был в единой цветовой гамме: и саквояжи, и чемоданы, и коробки, и картонки со шляпками были одного и того же темно-синего цвета. На всех этих вещах поблескивали маленькие латунные замочки. Загрузив одну тележку, грузчик отогнал ее в сторону и, поставив следующую, продолжил погрузку.

— Если бы я не знал наверняка, где сейчас Мэй, — растерянно произнес Таггарт, — то мог бы поклясться, что это она прибыла сюда со своим багажом. Правда, ее чемоданы были бы белыми или розовыми…

— Сэр?

Слоан вздрогнул от неожиданности. Он и не заметил, как к его столику подошел официант.

— Нет, ничего, — сказал Таг, но, подумав, подвинул на край стола свою пустую кружку. — А впрочем, принесите мне еще пива. — Посмотрев в меню, он перевел взгляд на часы, висевшие над стойкой. — И кусок яблочного пирога. С чеддером [7].

Подумав о Мэй, Таггарт невольно вспомнил о Нике Мэллори, думать о котором ему вовсе не хотелось. О чем и о ком угодно, только не об этом человеке. И, отвлекаясь от назойливых мыслей, снова посмотрел в окно.

Парни из Баттерфилдского багажного отделения сегодня получали зарплату. А четверо из них двигались от тележек к багажному вагону, перенося синие чемоданы и в три погибели сгибаясь под тяжестью увесистых синих коробок.

Официант принес десерт. Положив локти на стол, Слоан закурил. Покурить перед десертом совсем не лишнее, тем более, что до отправления дилижанса оставался целый час.

Ник Мэллори с улыбкой смотрел на Брайди. Шляпа на его голове была залихватски заломлена набок, а из-под нее выбивались, падая на лицо, светлые непослушные волосы.

— Мы, жители Запада, может быть покажемся вам слишком бесцеремонными, мисс Кэллоуэй, но мне будет очень приятно, если вы станете звать меня просто Ником.

— Мне непросто привыкнуть к этой неофициальности, мистер Мэллори. Но я попытаюсь.

— Это все, о чем я мог вас просить, — улыбаясь сказал он.

В ночь, когда девушка впервые увидела за окном своей спальни незнакомца, она хотела было позвать Уилли и велеть ему разобраться с этим нахалом. Но не сделала этого и в следующие ночи снова наблюдала за таинственным гостем. Он больше не оборачивался в ее сторону, и Брайди, не таясь, с непонятным волнением смотрела, как этот красивый мужчина стоит, опершись о поручни, и курит.

Была ночь, когда она никого не увидела за своим окном, и невольно пришла в уныние, решив, что незнакомец закончил свое путешествие, и они никогда больше не увидятся. Однако, следующей ночью он опять объявился на своем обычном месте.

Девушке нравилось подглядывать за таинственным незнакомцем; это приятно возбуждало ее и заставляло придумывать разные истории о том, кто он такой, чем зарабатывает на жизнь, куда направляется.

Словно глупая школьница, Брайди выдумывала об этом человеке все невероятное. Грустно или смешно, но она как будто пыталась возродить из пепла прежнюю себя.

«С какой стати, — думала Брайди, — я так заинтересовалась этим типом? Может быть потому, что он хорош собой? Или потому что улыбался мне той ночью? Или потому что так долго не позволяла себе смотреть на мужчин, не позволяла себе быть женщиной даже в душе?»