Серебряные тени - [9]

Всю надежду и энтузиазм, которые я чувствовал, увидев Маркуса, как ветром сдуло .

- И дай угадаю: некоторое время это несколько дней?

Он поморщился.

- Это будет от дела к делу, в зависимости от трудности изучения каждого города. Это может занять кучу дней, чтобы убрать один из списка. Или несколько недель .

Я не думал, что смогу чувствовать себя хуже, чем на экзамене и с Джилл, но, видимо, я был неправ. Я бросился на диван, разгромленный. “Несколько недель раз тридцать. Это может быть более года “.

- Разве что нам повезет и мы найдем ее в одном из первых.

Я мог бы даже сказать, что он не считает это вероятным, но все же.

- Да, ну, ‘повезло’ действительно не было так, как я описал бы как все идет для нас, - заметил я. - Не понимаю, почему это должно измениться сейчас.

- Это лучше, чем ничего, - сказал Трей. - Это первая реальная ниточка,что у нас есть.

- Мне нужно найти ее отца, - пробормотал я.- Мне нужно найти его и заставить его сказать, где она находится.

Все попытки найти Джареда Сэйдж оказались безуспешными. Мне удалось найти телефонный номер, а он незамедлительно повесил трубку. Принуждение не работает так хорошо по телефону.

- Даже если ты сделаешь это, он вероятно не знает, где она, - сказал Маркус. - Они держат секреты друг от друга, с целью защиты от принудительных признаний.

- И так же мы. - сказал я, направляясь на кухню, чтобы сделать напиток. - Застряли так же, как и раньше. Приходите ко мне через год, когда вы проверите свой список до конца.

- Адриан… - начал Маркус, выглядя растерянным, каким я никогда не видел его прежде. Он обычно выглядит как рекламный плакат дерзкой уверенности.

Ответ Трея был более прагматичным.

- Никакой больше выпивки. Ты выпил довольно много сегодня, парень.

- Мне судить об этом, - отрезал я. Вместо того, чтобы сделать напиток, я закончил тем, что просто схватил две бутылки ликёра наугад. Никто не пытался остановить меня, когда я пошел к своей комнате и захлопнул дверь.

Прежде чем я начал свою вечеринку, я сделал другую попытку найти Сидни. Это было непросто, так как немного водки со второй половины дня до сих пор кружили вокруг, но мне удалось неуверенно схватить дух.

Как обычно - ничего, но уверенность Маркуса, что она была в США заставила меня захотеть попытаться еще. Это был ранний вечер на Восточном побережье, и я должен был проверить,в случае, если для нее это ранняя ночь. Очевидно, нет.

Я топил себя в бутылке, отчаянно желая стереть в памяти всё. Школу. Джил. Сидни. Я не думал, что могу пасть так низко, что все мои чувства могли бы быть настолько темны и глубоки, и не было никакой возможности поднять их на созидательный уровень. Когда мы расстались с Розой, я думал, что хуже уже быть не может. Я ошибался. Между нами никогда не было ничего существенного. Всё, что я потерял с ней, было возможным.

Но с Сидни… с Сидни у меня было все это и я потерял все это. Любовь, понимание, уважение. Ощущение того, что мы оба стали лучше под влиянием друг друга и могли взять на себя что угодно, пока мы были вместе. Только мы не были вместе больше. Они ограбили нас, отняв друг у друга, и я не знал, что должно было случиться сейчас.

Центр устоит. Это была линия Сидни, взятая из “Второго пришествия”, стихотворения Уильяма Батлера Йейтса, для нас. Иногда, в мои темные моменты, я волновался, что первоначальная формулировка стихотворения была более подходящей: Things fall apart; the center cannot hold.(Все развалится; центр упадет.)

Я напивался до беспамятства, только для того, чтобы проснуться по середине ночи от жуткой головной боли. Меня тошнило, но когда я доходил до ванной комнаты, тошнота проходила. Я просто чувствовал себя несчастным. Может быть, потому что расческа Сидни всё ещё была здесь, напоминая мне о ней. Или же потому, что я пропустил свой ужин и уже не помню, когда было мое последнее кормление. Не удивительно, что я был в такой плохой форме.

Моя терпимость к спирту так укрепилась за эти годы, что я редко чувствовал себя больным от него, так что я, должно быть, действительно облажался на этот раз. Умной вещью было бы начать пить галлоны воды, но вместо этого, я приветствовал самоубийственное поведение. Я возвращался в свою квартиру за другим напитком и преуспел только в том, чтобы чувствовать себя хуже.

Моя голова и желудок успокоились на рассвете, и мне удалось увидеть прерывистый сон в своей постели. Но он был прерван через несколько часов от стука в дверь. Я думаю, что это были довольно мягкие удары, но с остатками моей головной боли, это звучало, как кувалдой.

- Уходи, - сказал я, вглядываясь мутными глазами в дверь.

Трей просунул голову в дверь:

- Адриан здесь кто-то хочет поговорить с тобой.

- Я уже наслушался того, что Мерри Маркус должен был сказать,- бросил я. - Я закончил с ним.

Дверь открылась дальше, и кто-то вошел за Треем. Даже не смотря на то, что мой мир кружился, я смог сесть и посмотреть получше. Я почувствовал, что у меня отвисает челюсть и задавался вопросом : галлюцинация ли это? Это было бы не в первый раз. Обычно, мне мерещилась только тетя Татьяна, но этот человек был очень живым, прекрасно как утренний солнечный свет освещает ее точные скулы и светлые волосы. Но она никак не могла быть здесь.