Серебряные Копья - [129]
Туго набитые кошельки детей принял Луи.
— Сапоги хоть можно оставить? — ехидно спросил Шарль.
— И рубашки, Великий. О метательных ножах не забудьте! — спохватился Жан.
Шарль извлёк из голенищ два ножа и отправил к ближайшему дереву.
— Красиво, — оценил Жан — Что-то у вас ножей маловато.
— Это всё!
— Ни за что не поверю. Поищете, Великий.
Основательно обшарив одежду, Шарль достал небольшой нож из верхнего кармана рубашки.
— Ты о главном, случаем не забыл?
— Храни… — Жан метнулся к камзолу и достал небольшую фигурку единорога, расписанную синим и золотым.
Жан-искусник бросил певуче-многосложную фразу — интересно, на каком языке? — и ясеневая фигурка засветилась изнутри. Почему-то нежно-розовым, Шарль наверно вспоминал о дракончике, когда выстругивал амулет. Единорог нерешительно поскрёб ладонь Жана — подросток поощрительно улыбнулся — и неспешно подплыл к Шарлю.
— Не увлекайтесь Великий, для начала только попробуйте. — Жан без всякой надобности одёрнул рубашку. — Вглубь лучше не лезть, с вашим-то опытом… Если что — я обрываю без промедления. Денька четыре помучаетесь, вам пойдёт только на пользу. От головной боли ещё никто не помер.
— Зверь. Что, вы все улыбаетесь?
— Как и все старшие, — подросток нервно сглотнул. — Не обижайтесь Великий.
— Он… ко мне ластится! — восторженно воскликнул мальчишка.
— Так погладьте единорога, он совсем маленький. Всего неделю, как вырезали.
— Как котёнок, честное слово… — Шарль провёл пальцем по деревянной гриве, и фигурка засветилась изумрудно-зелёным. — Смотрите, вы все смотрите! И главное ты, Мигель!
Единорог неожиданно забрался в рукав, и ладонь Шарля окрасилась золотисто-синим.
— Ой, щекотится! — уголки губ Шарля поползли вверх.
— Просто играет, — чуть улыбнулся подросток. — Вы же сами его вырезали.
— От меня набрался?
— Наверно не от Катрин, начинайте вы наконец! — не выдержал Жан-искусник.
— Он боится.
— Поговорите с единорогом, только не вслух, чего доброго лошади засмеют.
— Добро бы только они, — перебил волшебника Шарль.
— Малышей успокаивать приходилось?
— Спрашиваешь! И спать укладывать — вот что самое каверзное — по любому виноватым окажешься. Проще мешки таскать.
— Не отвлекайтесь, Великий.
В скором времени единорог выбрался из рукава, в задумчивости завис перед Шарлем и приник к ладошке мальчика.
— Он мне поверил! — Шарль обвёл взглядом присутствующих. — Ты видел, Мигель?
— Вы уж поскорее заканчивайте, сил нет смотреть, — сорвалось с языка сотника.
— Постараюсь, если… если…
— Если смелости хватит? — зашептал Жан. — Это после сражения? Не узнаю вас Великий.
— Вредный, как…
— С благородной Катрин мне никогда не сравниться, — честно сказал подросток, — у неё природный талант.
— Думаешь? А подробнее?
— Нашли время! Приступайте, Великий, — поторопил Жан, — только малыша не спугните.
— Не учи учёного. Ой… а-а-аййй… — вырвалось у ребёнка. Единорог окрасился ярко-жёлтым.
— Что ещё?
— Оно снова щекотится. И печёт почему-то, вся ладошка горит. Обрывай, п-пожалуйста, Жан, я опять что-то напутал! — в панике взмолился мальчишка.
Мигель прорычал что-то невнятное, в основном по адресу Жана. Благородный Этьен помянул грешницу Элизабет, и немедля воззвал к Единственной.
— На каком уровне вы работаете? — зачастил Жан. — Уже дошли до зелёного?
— На всех сразу, — признался Великий.
— …
— Малыш мне помогал… помогает. — Шарль с надеждой воззрился на подростка, Жан ведь настоящий волшебник, не то, что он сам…
— Да как вы?!..
— Что? Говори толком!
— О похожем я и не слыхивал, — подростка била мелкая дрожь, — до такого и Катрин не додумается!
— Обрывай, что ты тянешь?
Не выходит, Великий… спаси нас Создательница! — простонал Жан.
Тепловатая невидимая волна — как парное молоко, честное слово — ласково накрыла детей и погасила сознание.
— Проснись, Шарль, ну проснись, наконец. Что лежишь как бревно? — Жан почему-то всхлипнул. — Ты не умираешь, правда?
— А откуда я знаю? — сонно пробормотал мальчик. — Ты волшебник, тебе виднее.
Жан сдержанно хлюпнул носом и зашарил по карманам.
— И лекарство я почему-то выложил…
— Какое?
— Спирт нашатырный, мне Роже дал.
— Значит, мне повезло.
— Поднимайтесь, Великий, пока водой не облил, — пригрозил недавний ватажник.
Шарль с трудом разлепил глаза.
— Ты постарше, Жан, довольно реветь. Хватит с нас и одного… — мальчик осёкся.
— А вы сами… — улыбнулся подросток сквозь слёзы.
— Когда?! — Шарль наконец привстал.
— А платок я зачем таскал?
— Для вредной девчонки, вечно у Даниэль глаза на мокром месте. Перестань реветь наконец мне-то ещё простительно…
— Это вам только кажется — всхлипнул Жан.
— Да конечно, конечно, — Мальчишка согласно кивнул — Но платок всё равно возьми. Наш, что вечно с собой таскаешь.
— Наконец-то признались…
— Это тебе только кажется, — передразнил Шарль.
— Хвала Богине, ожили. — Жан вздохнул с облегчением. — А платок в камзоле остался.
Мальчик кое-как встал окончательно — не без помощи друга понятно — и привалился к ближайшему дереву. Будто мешки таскал, да нет, пожалуй похуже.
— А куда девался Мигель? — Великий завертел головой. — И гвардейцы…
— Вы спросите лучше, куда девалась дубрава, — хмыкнул в ответ слуга. — Сами видите, вокруг сплошные акации. И лиан побольше, чем у нас в Арелате. Наворотили вы дел Великий.
Восемь братьев, четыре пары близнецов, рожденных в мире магии. Каждого из них нарекли в честь их магических способностей, и им предстояло исполнить восемь пророчеств… «Болезни и несчастья обрушатся на страну, стоит лишь Сейберу встретить свою истинную возлюбленную», ─ было предначертано старшему брату, магу мечей. Не желая покоряться судьбе, братья уединяются на Сумеречном острове, где нет ни единой женщины. Но в тот момент, когда младший из них спасает девушку и переносит ее на остров, мир чародеев меняется навсегда… Перевод осуществлён специально для сайта World Selena: https://www.worldselena.ru.
Странная связь обнаруживается между восемнадцатым и двадцать первым веками. Нить времени тянется из одной эпохи в другую, таинственным образом сплетая судьбы четырех молодых людей — двух адептов ордена Розенкрейцеров в Германии и пару из современного Санкт-Петербурга. София и Константин ничего не смыслят в алхимии и каббале, но им придется столкнуться с непонятными и пугающими вещами: реинкарнацией душ, легендами о древних артефактах, Древе Жизни и конце света.
Пройдя три уровня Вавилонской башни, этого дьявольского лабиринта, полного обмана, пороков и всевозможных опасностей, Томас Сенлин вырвался на свободу, но так и не вернул потерянную жену. Он вынужден стать пиратом, чтобы выжить на борту украденного воздушного корабля и продолжить поиски. Превратности судьбы заставляют Сенлина обратиться за помощью к главной легенде многоярусного мира, к таинственному Сфинксу, чьей печатью отмечены многие чудеса. Но Сфинкс ничего не делает даром, а в Вавилонской башне крайне опасно быть у кого-то в долгу. Впервые на русском!
Для дедушки Фэнга и его внучки призраки и демоны — дела обычные, прямо скажем. Гораздо сложнее избежать внимания убийц и мафии. Все имена и названия выдуманы, все совпадения случайны. Из предупреждений — нехронологическое повествование и насилие. Произведение довольно мрачное, жесткое и, вероятно, неприятное, впечатлительным людям лучше его не читать.
Самый обычный школьник оказывается в непростой ситауции: шуточный спор с папой по поводу домашнего задания заставляет мальчишку призвать на помощь всю свою премудрость и фантазию. А у настоящего романтика и мечтателя летние каникулы могут превратиться не только в череду неожиданных встреч и приключений, но и в самое лучшее сочинение на свете, в сказку о том, как Отважный Рыцарь отправляется в Заколдованный Лес, к Мрачному Замку, вызволять Прекрасную Принцессу из лап Коварного Дракона.
Прошло полгода с жестокого убийства архиепископа Уильяма де Лорена в Давиллоне. Церковь назначила нового епископа в городе, но и высказала недовольство гибелью его предшественника. Экономика Давиллона страдает от гнета церкви. Многие жители отвернулись от церкви, выбрав личное служение или независимые храмы. А епископ злится на народ Давиллона и хочет с ним разобраться. Но сверхъестественная угроза ходит ночью по улицам, попадаясь низшим слоям населения. Из-за всего этого местные представители церкви не могут ничего делать, а страже забот хватает.