Серебряная свадьба - [3]

М а р и н а. Тебе же раньше были противны пьяные.

М а к с и м. А-а… Это не имеет значения.

М а р и н а. Когда ты ехал сюда, тебе, наверное, хотелось побыть в тишине. Так?

М а к с и м. Хотелось. Очень хотелось. Ну так я уже побыл. Мы так славно с тобой поговорили. У тебя есть здесь что надеть. Я люблю, когда ты красивая. Давай придумаем, что ты наденешь. Стой вот так, подальше. Сейчас я придумаю. У тебя здесь такое голубое платье… ну как будто из соломы.

М а р и н а. Мне нужно поговорить с тобой.

М а к с и м. Поговорим, поговорим… Вот черт, надо с волосами что-то делать. А мы не успеем заехать в, парикмахерскую? Если с вокзала на такси… Не успеем. Давай щипцы, я сейчас сам все сделаю. Давай.

М а р и н а (вдруг кричит). Прекрати! Прекрати, наконец! Я никуда не поеду!

Она готова расплакаться, но отворачивается, и Максим не видит этого второго ее состояния. Он на секунду опешил. Потом он вскакивает, хочет сделать что-то решительное. Вдруг он по-мальчишески топает ногой и тоже кричит.

М а к с и м. Я… сам знаю… что мне делать! Как ты смеешь мной командовать! Что было, то прошло! Запомни! Прошло! У меня уже дети… Если ты посмеешь еще раз крикнуть на меня, я… я… возненавижу тебя. (Кричит.) Я тебя люблю! Сгорел кофе… Господи, это же пожар… (Убегает.)

Марина поворачивается и смотрит ему вслед.

(Входя.) Ничего он не сгорел. Прекрасный кофе. Фу, обжегся. Может быть, тебе дать денег? Кстати, а как Лешка? Он спит? Я сейчас пойду его поцелую…

М а р и н а. Он в городе, в детском саду.

М а к с и м. Ты знаешь, я у него был на днях, в саду. Я был в том районе, заехал за ним. Он весь мокрый какой-то, по лужам гонялся. Я увез его в зоопарк. Но ему быстро надоело…

М а р и н а. Это тебе, наверно, надоело.

М а к с и м. А чего ты сегодня такая мрачная? Я смотрю на тебя, что-то ты сегодня не такая… как обычно. А ты, оказывается, мрачная. Я тоже устал. Жутко устал. Отец все время что-то болтает… Мне его жалко. Очень он меня все-таки любит. Иногда что-то смотрит, смотрит на меня. А я его, признаюсь, боюсь. Да я, по-моему, всех боюсь. Поэтому мне и не хочется ни на чем останавливаться. Жизнь должна быть стремительной, одно сменяет другое и чтобы быстро-быстро происходило… Вот видишь, уже тридцать лет…

М а р и н а. Ты изменяешь Лине?

М а к с и м. Теперь реже. Ты знаешь, у меня вышла книга.

М а р и н а. Я все обдумала и решила…

М а к с и м. Не, ты прочти, прочти, что я тебе написал. (Берет сам книгу и читает.) «Марина, мы все с тобой…»

М а р и н а (берет книгу у него). Посиди минуту спокойно. Так вот, я все обдумала и решила… что нам с тобой больше не стоит жить. А может быть, мы не имеем на это права.

М а к с и м. Не дури. Дай книгу… хотя я и так помню. «Марина, мы все с тобой уже видали и давай не расставаться. Максим». Поняла теперь?

М а р и н а. Это может показаться тебе смешным. Но другого выхода у нас нет. Вот… (Достает из кармана револьвер и кладет его перед собой на стол.)

М а к с и м (неуверенно). Это игрушечный…

М а р и н а. Нет.

М а к с и м. Откуда ты его взяла?

М а р и н а. Не важно. Ты же знаешь, что если я решила…

Максим медленно встает, у него резко изменилось настроение, он подавлен. Отходит в сторону на несколько шагов, все время несколько испуганно глядя на револьвер. Потом неожиданно и по-мальчишески нерасчетливо бросается к столу, но Марина успевает схватить револьвер и сделать шаг назад. Максим некоторое время остается лежать грудью на столе…

М а к с и м. И ты что, стрелять умеешь?

М а р и н а. Сядь. Сиди спокойно. Минут десять мы поговорим, может быть, я в чем-то ошиблась. И перестань таращить на меня глаза. Это не месть, ты же понимаешь. Мне тоже трудно. Подожди, когда я все решила, у меня была масса мыслей в голове, а сейчас ни одной… Надо, наверное, быстрей…

М а к с и м. Нет, нет, этого не надо. Я похожу, покурю…

М а р и н а. Ты же не куришь.

М а к с и м. Разве? Да, но сейчас можно. Так вот… (Затянулся.) Когда ты это решила, ты была судьей, а сейчас ты исполнитель, а исполнителям думать противопоказано. Тем страшнее мое положение… Всегда страшно иметь дело с исполнителем, хотя у него есть и глаза и уши, но он существо неодушевленное. Это одна из самых неприятных черт нашей эпохи, что люди имеют дело в основном с исполнителями. Поэтому продвижение их по жизни представляется им борьбой с неодушевленностью. Поправка в ту или иную сторону незначительна, нерешающая…

М а р и н а (не сразу). Ты понимаешь, Максим, в общем, ничего не случилось… Идет день за днем, и все вроде бы стабильно… Мы ходим, сидим, разговариваем, делаем какое-то количество контрольных движений. Чем-то занимаемся, получаем зарплату. Читаем книги, столько интересного… вот, оказывается, дельфины очень умные… Но все это так, вокруг, поверх нас, там, где мы совершенно безответственны, функциональны… Жизнь постепенно превращается в поток развлечений. А для того чтобы этот поток не прекращался, нужно быстро и наверняка что-то делать, занимать какую-то позицию, настаивать на ней. Так как мы люди простейше честные, то возникает ощущение, что мы прогрессисты, и на какое-то время это даже удовлетворяет, потому что есть какая-то борьба и удачи… а с удачей и выше оклад, и снова какие-то развлечения… и снова…